Куница Том 5
Шрифт:
— М? Нет, там как раз всё разрешилось. Ситуация стабилизировалась, теперь, если дров не наломают, ничего не случится, — Мартен тяжело вздохнул. — Только в этом и проблема.
Ядвига наклонила голову.
— В чём?
— Как это выглядит со стороны? Мой предшественник довёл ситуацию до кризиса, а затем появился такой красивый я и всё разрешил за месяц, почти два. А что на деле без всего сделанного до меня ни о каком быстром разрешении ни шло бы и речи, так об этом практически никто не узнает. Случилось и случилось. Сначала восстание в колонии, которое срывается благодаря мне, хотя я там вообще случайно
Дмитрий поднял взгляд к пронзительно голубому небу.
— Можно польстить себе и сказать, что всё разрешается так быстро, потому что это я такой умный и нахожу наилучшее решение. Но я предпочитаю подозревать худшее.
— А поездка? — спросила Ядвига.
— Почему поехал сам, а не передал информацию об американцах в Петроград? — уточнил Дмитрий.
Полька кивнула.
— Из опасения, что ситуацией воспользуются для эскалации конфликта. Направят какого-нибудь кретина, который вместо попытки разрешить ситуацию предъявит обвинение в поставках оружия восставшим в наших колониях. Как самое очевидное, хотя и маловероятное. В любом случае информацию можно подать очень по-разному, а я хочу разрешить ситуацию без обострения между империями. В идеале, чтобы СРИ сами со своими колониями разбирались.
Мартен вздохнул.
— Надеяться на такой исход, конечно, немного наивно. Но вероятность, что Берлин проворонил появление в одной из колоний сепаратистских настроений, ненулевая. И если это так — их силовые и оборонные структуры зашевелятся в полную силу.
Допив сок, Дмитрий окинул взглядом зеленоватые воды, окружавшие яхту.
— Что Владимир хотел узнать у Искушения? — спросил Куница.
— Имя.
— Но зачем?
— Хочет быть уверенным, — ответила Ядвига.
Дмитрий поморщился и хотел подняться.
— Что? — остановила его полька.
Он указал на стакан.
— Хочу пить.
— Я принесу, — девушка встала и забрала стакан.
— Ядвига, я сам могу…
— Сиди, отдыхай.
Вскоре девушка вернулась и передала стакан, а на пол поставила не проливающийся графин.
— Спасибо.
Дмитрий выпил половину и откинулся назад.
— Почему ты думаешь, что усмирение Кюсю — не твоя заслуга?
— Потому что я оказался в нужном месте в нужное время. Любой достаточно прозорливый кандидат на моём месте справился бы, — ответил Дмитрий.
— Реформаторы видят только мягкий подход. Военные — только жёсткий. Другой продолжил путь реформаторов или отпустил военных с поводка. Ты нашёл третий путь.
Мартен отрицательно покачал головой.
— Нет, всего лишь оценил ситуацию и действовал разумно.
Ядвига улыбнулась.
— Это ты. Другой счёл бы разумным иное. И ошибся.
Дмитрий улыбнулся.
— Спасибо за попытку поддержать и утешить.
— Ты знаешь историю? — спросила Ядвига.
Дмитрий вопросительно посмотрел на польку.
— Какую именно?
— Царства Польского?
Мартен пожал плечами.
— В общих чертах. Общий ход событий рассказать могу, основных персон назову, а в датах уже не уверен.
Ядвига чуть улыбнулась.
— Даже с узлом?
На это Дмитрию оставалось
— Даже магическая память не идеальна. Для того чтобы надёжно запоминать вообще всё, требуется дополнительный узел…
Дмитрий внезапно замолчал, нахмурившись.
— Что?
— Мои познания. Мы слишком слепо им доверяем. С некоторыми ритуалами я очень рисковал. Рисковал вами. Тогда я ещё не знал, что видения — обман. Сейчас знаю. И, если подумать, нельзя доверять не только знаниям о будущем, но и знаниям о магии.
— Почему?
— Если это не видения будущего, то мы предполагаем, что демон использовал все знания, даже спрятанные в родовых библиотеках и хранилищах, а то и вовсе забыты. Но если собрать всё это воедино, если обучить мага по лучшим методикам, собрать всё, оптимальный баланс узлов и способностей. Такой маг будет непобедим. Но мы отчего-то таких не видим. А ведь знания, предоставленные мне, демон передал и своим хозяевам, не мог не передать.
Ядвига задумалась и спросила:
— А если нет?
— Что? — не понял Куница.
— Если не передал? Не предан хозяевам?
Мартен вздохнул.
— Тогда кому? Пока я предполагаю, что Гамаюн служит Романовым. И среди них хватает сильных магов, очень сильных.
— Самоограничение? — предположила Ядвига.
Дима кивнул.
— Возможно. Или есть подводные камни, мне неизвестные, делающие создание настолько сильного мага невозможным. А я ведь подумывал даже, что наберу больше двадцати узлов, — на удивление Ядвиги Мартен чуть улыбнулся. — В моих видениях были те, кто такое проворачивал. Я считал, что и у меня получится. Ведь там я разменивал на силу своё здоровье, свою жизнь. Здесь я не был загнан в столь жёсткие рамки и мог попробовать возвыситься, обойдясь без сомнительных сделок.
— Разве это не выход за пределы двадцатого ранга?
Дмитрий пожал плечами.
— Не знаю. Там, в видениях — нет. Как оно на самом деле — не знаю. Если будет время и возможность — проверим. А пока… Ты что-то спрашивала про историю Царства Польского?
Ядвига кивнула.
— Да. Мои предка участвовали во второй войне, после которой Романовы завоевали Царство Польское. А затем в восстаниях. В первом — среди участников восстания. Во втором — и среди восставших, и среди тех, кто подавлял.
Дмитрий серьёзно посмотрел на девушку.
— Полагаю, выжили те, кто был среди подавляющих?
Ядвига грустно улыбнулась.
— Официально — да. На самом деле нет. Ты знаешь, что требовали восставшие?
Куница чуть задумался и кивнул.
— Да. Первое восстание — борьба за права и привилегии. Сохранение польского языка на территории Польши и статус не вассала, а унии с частичным самоуправлением. Второе… То же самое, только больше?
Девушка кивнула.
— Близко. В первом восстании мы сражались за сохранение своей культуры и, как бы это сейчас назвали, ограничение ассимиляции. Когда в Варшаву прибыл брат Его Императорского Величества Павла Первого, Его Императорское Высочество Николай, восстание были на грани поражения. Николай предложил сдать оружие и поклясться в верности Романовым. Требования польских дворян частично удовлетворялись, что, учитывая почти полный разгром восстания, было запредельным милосердием. Мы этого не забыли.