Купчиха. Трилогия
Шрифт:
— Слушай, парень, ты идиот или как? Ты хоть понял, что сейчас сказал?
— В чём дело? — встрепенулся Ульрих, — Я, кажется, нигде не погрешил против истины. И вообще, кто вы такой и что здесь делаете?
Мельхиор встал во весь свой немалый рост и посмотрел на молодого мага сверху вниз.
— У тебя что, память отшибло? Кажется, знакомились. Прошло не так много лет, чтобы ты забыл, в чьём доме жил на практике по общей магии и кто тебя спас от твоего любимого дядюшки. Мельхиор меня зовут, магистр Мельхиор Нарденн, свободный маг. А пришёл я сюда вместе с моей невестой, потому что негоже порядочной женщине таскаться по квартирам посторонних мужчин. В своё время
Он обнял Виолу за плечи и сказал ей:
— Пойдём, нам тут нечего делать.
Она было кротко послушалась: поднялась с кресла и сделала шаг к двери. Но тут Ули сообразил, что так ничего и не узнает, и бросился им наперерез. Одновременно с этим открылась дверь спальни и оттуда вышла хорошенькая молодая женщина, весьма условно одетая в облако дорогого шёлкового кружева.
Несмотря на общий вид дурочки домашней, глаз у неё оказался цепким и внимательным. Она живо оценила ситуацию, подскочила к Ульриху, вцепилась ему в локоть и воскликнула голоском избалованной девочки:
— Ули, что за шум? Кто эти люди? Что они здесь делают в такой час?
Мельхиор ещё упорнее потащил Виолу к выходу, надеясь, что девица в неглиже задержит Ульриха и не даст ему снова пристать с дурацкими вопросами и разговорами. Но молодой граф не глядя стряхнул красотку со своего локтя, да так, что она отлетела, шлёпнулась на попу и в ужасе замерла, а затем всё же исхитрился схватить Виолу за рукав.
— Стой, стой! — крикнул он, — Ты не уйдёшь, пока мы не поговорим. А ты, — обернулся он к хорошенькой кукле, так и сидевшей на полу, — иди оденься. Нечего при чужих людях шляться полуголой. Приведи себя в порядок и возвращайся. Кажется, у меня появились вопросы и к тебе.
Мельхиор не ожидал, что Ули с возрастом так изменился. Надо же! Казался таким лопоухим мальчишкой, которым каждый может крутить как захочет, и тут вдруг командный голос прорезался. Он не желал продолжения и с радостью утащил бы Виолу, но она вдруг передумала и стала упираться, не желая покидать поле боя. Не хватать же её на руки и не уносить, в самом деле!
А девушка, ещё минуту назад готовая покорно следовать за своим новым женихом, развернулась, подвинула себе ближайший стул и села, всем своим видом говоря, что так просто с ней не справиться. Появление гипотетической соперницы повлияло на её решимость гордо уйти. Раз Ули сказал, что она перестала отвечать на его письма и стал уверять, что она не писала ему про свою беременность, значит… Правильно! Кто-то воровал её послания прямо из почтового артефакта. И сдаётся ей, что делала это та самая красотка в кружевах. Её необходимо разоблачить. Пусть на Ули Виоле теперь по большому счёту плевать, но гадюка не должна пользоваться плодами своей подлости. К тому же они пока не узнали то, за чем пришли. Если удастся убедить паршивца, внушить ему, как он был неправ, то карта нужной местности, считай, у них в кармане.
Она и не подозревала, во что выльется её решимость расставить все знаки препинания по местам. Начала с того, что сама потребовала, чтобы Ульрих рассказал, как так получилось, что он перестал ей писать. Он попытался возразить, говоря, что это она забросила переписку, но Мельхиор презрительно хмыкнул:
— Это ты можешь говорить кому-нибудь другому. Виола тогда работала в моём доме и я был свидетелем, как бедная девочка ждала твоих записулек. Прямо расцветала вся, когда получала послание и бежала строчить ответ. Потом письма стали приходить всё
Ульрих вместо ответа низко наклонил голову, чтобы никто не мог видеть его глаз. Затем вскинул её, тряхнул волосами и посмотрел на Мельхиора с вызовом.
— Что, хотите сказать, что я перестал ей писать как только узнал о ребёнке? Враньё! Я понятия не имел! Она мне ни о чём не сообщила! А вы знали? Вы, который так её защищает?
Мельхиор вдруг зло сощурился.
— Я, в отличие от тебя, никакого отношения к её беременности не имел, потому она мне ничего не сообщала. А тайком разглядывать чужие ауры я считаю низостью, поэтому знал не больше твоего. Только видел, как она поначалу расцветала, вся лучилась счастьем, а потом стала худеть, бледнеть и вянуть. Мальчика я увидел и узнал о его существовании совсем недавно, когда Регина позвала меня в гости, — он хотел что-то добавит на эту тему, но сдержался, сказал только, — Если ты сомневаешься, чей это сын, не поленись, найди и посмотри на него. Он до отвращения похож на тебя, мерзавца.
Неизвестно, что бы ответил на это Ульрих, только дверь спальни снова открылась и оттуда выпорхнуло чудное виденье: ведьма при полном параде. Матильда и так была очень хорошенькой, а в желании унизить соперницу просто превзошла сама себя. Она вышла на середину комнаты, приняла изящную позу и капризным тоном протянула:
— Вот я и переоделась. Нравится?
Не дождавшись ответа от ошалевшего Ули, спросила томно:
— Ну, и что ты от меня хотел?
Она не дождалась реакции графа. Мельхиор повернулся к красотке и задал вопрос тоном человека, имеющего право спрашивать:
— Вы учитесь в этом университете, милая барышня?
— Да, — оторопело произнесла ведьмочка, — учусь на одном факультете с Ули.
— У вас сейчас должны быть занятия, вот и идите туда, не мешайте важному разговору.
Тильда захлопала глазами, прикидывая, что для неё будет выгоднее и безопаснее, и опрометчиво решила, что Ули сейчас покидать опасно: вдруг он наконец дознается от этого нахального мага, где и как она его обошла. Эх, знала бы она Мельхиора раньше, догадалась бы, что лучше ей уйти и не мешать.
Потому что он как раз и завёл разговор о том, куда и как пропадали письма Виолы. Не стал ничего втирать Ули, а заговорил об этом с ней, прямо обвинив в воровстве и подлоге. Да ещё так ловко! Заставил отвечать на прямые вопросы вроде таких: вы познакомились с Ульрихом Эгоном около четырёх лет назад прямо здесь, в университете? Вы тогда же начали с ним встречаться как с любовником? Предложили ему свою близость как способ восстановить повреждённый магический резерв, я прав? Когда вы заключили с ним временный союз? Примерно на зимнее солнце стояние, верно?
А как смотрел! Матильда совершенно не могла ему сопротивляться и на все вопросы отвечала да! Даже когда он стал спрашивать о том, чего знать не мог, у неё всё равно не получилось соврать. Проклятый маг наложил на неё заклятие правды, а она и не заметила! В результате всё выболтала, даже то, что придумала это не сама. Правда, наставницу не выдала. Злой магистр не знал её имени, а заклятие правды — это не эликсир. На прямой вопрос, содержащий в себе ответ, соврать не получается, но вот если допрашивающий хочет услышать что-то большее, чем да и нет, заклятие ему не поможет, тут нужен эликсир, а его имеют право применять только служители закона. Но и на заклятие требуется разрешение, например, близкого родственника или в её случае мужа.