Купчиха
Шрифт:
Но Гедвига не торопилась повидаться с пасынком. Она знала за ним нерешительность и прекрасно осознавала, что чем дольше мальчишка просидит в неведении, тем легче будет с ним управиться. Она уже послала королю сообщение о нежелании нынешнего графа заниматься делами домена, о нашедшемся трёхлетнем наследнике и ждала, что ей пришлют рескрипт, признающий малыша новым графом, а её — опекуншей и воспитательницей. После получения такой бумаги она могла не бояться даже нового пришествия драконов. Взрослый граф и полученные от него полномочия — это всегда неуверенность. Их можно как дать, так и отобрать назад. А вот опекунство над маленьким — совсем другое дело. Пока ещё трёхлетка вырастет.
Когда она отдала приказ доставить к ней в Эгон сына Виолы, она не сомневалась: девица притащится
Гедвига, которая принимала в семью малыша через голову его родного отца, имела полную возможность просто выбросить наглую девицу за дверь. Поэтому она и предупредила Хельмута, который знал Виолу в лицо: как увидит — хватать и тащить в замок, а там сажать в каземат. Она ни в чём не виновата? Ерунда! Пусть посидит, подумает. Не надо лишать её еды и питья, обращаться можно мягко, но отпустит её Гедвига только тогда, когда нахалка подпишет отказ от всех прав на Эдмунда.
Тогда у Гедвиги будут на руках все козыри в игре против короля, которого она вполне обоснованно подозревала в желании выжить её из Эгона и отдать этот жирный кусок своему ставленнику.
Конечно, проклятие ведьмы делало всё очень шатким: оно могло свести её в могилу в очень скором времени. Дори обещала ей помочь и под эту марку втёрлась в доверие, но ничего не сумела сделать. Но Гедвига не отчаивалась. Не сумела эта ведьма — найдётся другая, более знающая. А то и маг какой-нибудь поможет. Она слыхала, что есть среди них такие, которые могут по каким-то признакам высчитать условия снятия даже для неснимаемых предсмертных проклятий. Может, этот самый Мельхиор и разберётся: он не красавчик, но выглядит очень знающим и вызывает доверие. Удача, что он заехал в их графство. Непонятно только, куда его ведьмы увели, но ничего, вернутся. Деваться им всё равно некуда.
Когда Хелльмут пришёл в замок и сообщил, что привёл и молодого графа, и его любовницу, Гедвига почувствовала, что настал её час. Скоро, очень скоро она разберётся со всеми и до самой смерти не будет над ней ничьей власти, а она сможет царить надо всеми. Все нужные распоряжения отданы и остаётся только ждать.
Она сделала всё, что смогла и торопиться ей было некуда. Время есть. Пусть пленники посидят под замком и поволнуются. Сговорчивей будут.
* * *
Мельхиор вернулся в замок. Он не пошёл через главный вход, так как совсем недавно через него вышел. Сейчас он был в таком состоянии, что не погнушался бы убить пару-троечку стражников просто для того, чтобы унять боль в груди, которую ощутил, когда увидел ленточку Виолы на кусте. Но смертоубийство не входило в его планы, только освобождение любимой. Остальных — как получится.
Ули не соврал: вход со стороны Высокой улицы, ведший прямиком на кухню, никем не охранялся, если не считать толстого трёхцветного кота прямо-таки гигантских размеров. Животное спало на перилах, а брюхо свешивалось с двух сторон как седельные сумки. При приближении незнакомца кот открыл один глаз, с подозрением осмотрел Мельхиора, видимо, признал в нём мага и счёл опасным. Вскочил и, вместо того, чтобы бежать в дом, стёк с крыльца и просочился в узкое подвальное окошко.
Маг усмехнулся, отворил незапертую дверь и вошёл. Полагал, что в кухню, но для начала он оказался в странном помещении, где никого не было, зато стояло столько всякого съестного добра, что глаза разбегались. Он сообразил, что именно сюда сгружают всё, что привозят поставщики, и только потом повар сортирует продукты и отправляет их куда положено: в кладовую, на ледник или в готовку.
Из сортировочной вело две двери и Мельхиор не сразу сориентировался, какую выбрать. Приоткрыл одну: ему в нос ударил густой, насыщенный аромат жареного мяса. Кухня. За другой дверью пахло нежилым помещением.
На всякий случай маг накинул на себя полог незаметного и под его прикрытием проник в жарко натопленную кухню, где на огромной плите одновременно жарилось, варилось, тушилось около десятка разных блюд. Около них вертелись поварята, а повар и две кухарки столпились у небольшого столика, где им составляли компанию дворецкий, три горничных и четверо лакеев. Они громко обсуждали животрепещущую новость: Хельмут поймал двух злоумышленников.
Побывав в гостях у Гедвиги, Мельхиор не сомневался, что вся прислуга в замке делилась на два неравных лагеря: тех, кто поддерживал графиню, и тех, кто её терпеть не мог, а уповал на возвращение молодого графа. Нетрудно было догадаться, что вторых насчитывалось гораздо больше, чем первых и в кухне собрались именно они. Никто не верил, что поймали настоящих злодеев, но мнение присутствующих разделилось. Кто-то считал, что это — посланные молодого графа, которые должны ему доложить о творящихся тут безобразиях, другие отстаивали версию про тайных агентов короны, а одна горничная пискнула, что опознала в пленнике самого графа Ульриха. Почему иначе его не отправили в каземат, а заперли в покоях покойного графского сына?
Все повернулись к девушке. Никто из присутствующих не видел арестованных своими глазами, а она, оказывается, была свидетельницей. Мельхиор, несмотря на то, что торопился, тоже остановился и прислушался. По словам горничной, пленников было двое: юноша-красавец, которого она приняла за молодого графа, и девушка. Парня поместили, как она уже сказала, в покои покойного господина Касберта, а девушку утащили в подземную замковую тюрьму.
Выходит, попались только двое? Тео на свободе! Интересный расклад, — подумал Мельхиор. Может, поискать сначала старого наёмника? Но душа его рвалась к Виоле и он решил действовать самостоятельно. Начинать надо с освобождения любимой, а всё остальное потом. План? Какой в подобной ситуации может быть план? Ввязаться в бой, а там посмотрим.
Маг прикинул и так, и сяк и в результате, сам об этом не ведая, реализовал идею Ульриха, которую он так и не решился осуществить. Прикинул радиус и бросил вокруг себя пояс сонного заклинания. Под него должны были попасть все обитатели замка, кроме него самого. Ну, или если у кого-нибудь нашёлся специальный амулет, но на это надежды было мало. По крайней мере в кухне таких не оказалось. Все повалились там, где стояли. Повезло, что никого, кроме невысоких поварят, не было у плиты, а то могли бы и в огонь упасть. Мальчишки же рассыпались по полу как кегли, но все как будто выбрали безопасное направление: к огню не подкатился ни один.
Мельхиор успокоился, что с этой стороны опасность не грозит, пожара не будет. Потушил плиту и двинулся на выход. Его целью был спуск в подземные казематы. Если верить плану, составленному Ули, он должен был быть где-то недалеко.
Действительно, пройдя по коридору всего несколько локтей, он попал в помещение со множеством дверей и мощной каменной лестницей, ведущей наверх. Где-то под ней и находился вход в казематы, но в кромешной темноте его невозможно оказалось разглядеть. Пришлось зажечь светлячка, а заодно и сбросить ненужный полог незаметного. Дверь в казематы нашлась не сразу: пришлось долго разглядывать подлестничное пространство. Если бы её скрыли магией, было бы проще, но предки Ульриха проявили смекалку и замаскировали дверь каменной кладкой. Только присмотревшись, можно было заметить, что кое-где камни не прилегают друг к другу как должно. Но как только Мельхиор сумел это разглядеть, дело пошло веселее. Механизм он нашёл очень быстро. Нажал на пару камней в одном месте, на ещё один в другом и перед ним открылся сводчатый проход. Вниз спускаться пришлось по узкой винтовой лестнице, а когда она кончилась, маг увидел гораздо более широкий коридор, по сторонам которого шли окованные железом дубовые двери, в каждой из которых на высоте человеческого лица виднелось зарешеченное окошечко. Дверей было много.