Купчиха
Шрифт:
— Туда!
Конечно, он выбрал направление, где уклон шёл вверх, и чем дальше, тем круче.
* * *
Под суровым руководством Хельмута поиск сбежавших скоро наладился. Кто-то прочёсывал город, остальные седлали лошадей и выезжали в разных направлениях, полагая, что юный граф воспользовался одними из трёх городских ворот. Но стоявшие на воротах стражи уверяли, что никто, похожий на молодого графа Ульриха город не покидал, а женщину с ребёнком там и вовсе видели последний раз декаду назад.
И Хельмут,
Если Гедвига никогда не интересовалась тайными путями и не знала, что из города можно выти не только через ворота, то у её правой руки имелась более обширная и проверенная информация. Раз граф через ворота не проезжал, то он либо спрятался где-то тут, либо покинул город через подземный ход под стеной.
Немедленно был призван придворный маг. Старичок с белой бородой и очень важным видом тут же объявил, что постарается, конечно, установить местоположение молодого графа, но не ручается. Магия Эгона подчиняется графам, поэтому молодому господину Ульриху ничего не стоит скрыть свои следы и даже вообще закрыться от поиска.
Хельмут в сердцах обозвал придворного мага притворным, Гедвига же пообещала урезать ему содержание, если он не оправдает её надежд. Но старичок оказался ушлым, он прекрасно понял, что дни господства Гедвиги сочтены, поэтому сказал, что только юный граф Ульрих может им командовать. Кто он такой, чтобы противиться воле своего господина? Если господин граф забрал своего сыночка, следовательно, боится за него и не хочет оставлять в замке на попечение чужой женщины. А если графине не нравятся решения молодого графа, она вольна искать себе другое пристанище.
Этим он подчеркнул то, что Гедвига вошла в семью графов Эгонов со стороны и по крови не могла считаться графиней. Все её права закончились со смертью последнего из сыновей, а сейчас она правила в графстве единственно попущением Ульриха. Гедвига прекрасно поняла намёки мага и царственным движением отправила старика обратно в башню. Обернувшись к Хельмуту, объяснила, почему не стала настаивать:
— Этот старик совсем из ума выжил. Да и маг он слабый. Ничем он нам не поможет: всеми этими дурацкими словами он просто прикрывает своё бессилие. Муж терпел его только потому, что ждал, когда Ули вырастет и выучится. В общем, я на магию никогда ставок не делала, так что придётся как всегда, самим.
Начальник стражи с ней согласился:
— Конечно, госпожа. Давайте лучше подумаем и прикинем, куда он мог податься. С женщиной и ребёнком далеко не уйдёшь, будь ты хоть трижды магом. Поймать их всех будет непросто, но даже маги едят, пьют и спят. Главное их найти, а там… Есть сонное зелье для графа и мальчика, оно действует несмотря ни на какую магию, а кое-кого неплохо было бы и вовсе пристукнуть. Я не имею в виду женщину, наоборот, её лучше взять и поместить в замке: через неё легче будет воздействовать на малыша. А вот мага стоит пристукнуть.
Гедвига даже испугалась. Как так: пристукнуть? Разве магов можно просто так убивать?
— Они такие же люди, как все, госпожа, — пояснил
— Какие места ты имеешь в виду? — прищурилась Гедвига.
Хельмут развёл руками:
— Это вам виднее. Вы знаете Ульриха с детства и должны представлять, где он мог спрятаться. Расскажите мне всё, что вы про него знаете и я его найду. Друзья, близкие люди вроде наставника или няньки, детские убежища…
Графиня тряхнула седыми кудряшками и с тоской устремила взгляд на цветущего мужчину:
— Думаешь, я что-то про него знала? Да я вообще его знать не хотела. Вроде как его наставником был наш конюший, он умер, нянька тоже умерла. Есть ещё служанка, которая всегда убирала в башне, расспроси её: она может что-то знать. И найди, найди мне кого-нибудь, кто снимет это проклятое проклятье!
Глава 19
* * *
Некоторое время всадники ехали по накатанной дороге, окружённой невысокими стенками из камней, которые местные крестьяне вытащили со своих полей. Затем стенки стали выше и превратились в уступы скал, но дорога оставалась всё такой же накатанной.
— По ней возят добытое на приисках, — пояснил Ули, — но сезон только начался и никто пока не добыл столько, чтобы везти это на телегах.
Теодор закивал в знак того, что понял, почему столь прекрасная дорога абсолютно пустынна, Виола с Мельхиором улыбнулись. Им было всё равно, главное, никто на пути не встретился, а лошадям не пришлось ломать ноги. Как только сады вокруг дороги сменились на скалы, уклон дороги стал круче. Лошади ступали медленнее, видно было, что они утомились. Да и день шёл к концу, солнце клонилось к горизонту, а тут, в горах, сумерки должны были наступить раньше, чем на равнине.
Тео волновался: успеют ли они добраться до убежища до темноты. Ехать по горам и при свете непросто, а, когда стемнеет, лошади ничего не стоит повредить себе ногу и тогда… О таком даже думать не хотелось. Наконец, когда солнце уже дотронулось своим краем до вершины отдалённой горы, Ульрих решительно свернул на тропинку, едва видневшуюся среди камней, кустов и пучков травы.
— Уже недалеко, — сказал он.
Остальные с облегчением выдохнули. Вряд ли они сегодня смогли проехать дальше. Эди проснулся и тихонько, хныкающим тоном донимал мать: когда уже будет привал и он сможет поесть, попить и побегать. Виола терпеливо разъясняла ему ситуацию:
— Милый, мы сбежали от злой тётки и пока нам угрожает опасность. Ты же не хочешь вернуться в замок? Нет? Так что сиди тихо, терпи, когда можно будет остановиться, я тебе скажу.
Очень убедительно, но действовало внушение минут пять, много семь, а потом всё начиналось сначала и Виоле приходилось терпеливо повторять одно и то же в разных вариациях. Ули попытался что-то сказать мальцу и получил в ответ злой взгляд и вопрос: