Купеческая дочь замуж не желает

Шах Ольга

— Торф возите подводами в усадьбу, там управляющий будет его принимать, считать и с вами за работу рассчитываться, деньги сейчас нужны, наверное? После переезда — то? Я видела, у вас дети есть небольшие, так Виран говорил или нет, но осенью у нас все дети обязательно идут учиться. И ваши тоже должны пойти в школу.

Обступившие нас мужики согласно закивали головами. Ясно, грамоту для своих детей хотят все.

— А как с жильем, успеете до холодов? И хватит ли вам домов?

Старший ответил:

— Так вот и спешим все срубы поставить

да печи сложить, а уж внутри и сами хозяева пусть потом делают. Да, домов хватит, сколько семей приехало, всем будет жилье, да ещё и три старых дома мы подновили. А старостина сразу наказала, чтобы и место перед домами отгородили сразу для цветов, чтобы красиво было, как у всех в деревне. Так мы так и делаем. Нарядная у вас деревня, хорошо тут и люди добрые. Вот только спросить хотели — а нам для печей торф можно копать?

Я неприлично вытаращилась на старшину:

— А что, вам кто — то запрещал? Готовьте, конечно, чем вы зиму обогреваться думали? Леса тут не так, чтобы много, да и сильно много влаги в нем, болота же вокруг. Хворост готовьте на растопку, а остальное торф. И местным подскажите. Сколько надо на отопление дома, вы знаете, вот и себе готовьте столько, а местные пусть или сами копают или с вами договариваются, это уж сами решите. Вирану я скажу. От болот, я думаю, не сильно убудет. А что такая тишина в деревне? Где все ребятишки и женщины ваши?

— Так старостина всех собрала и повезла в сады общие, урожай уже начался, вот она всех и погнала, готовить каждый себе на зиму будет. И наши бабы с ребятишками поехали. Хорошо у вас придумали с общими садами, каждый может себе заготовить и деньги за это не берут.

Действительно, из — за поворота дороги показались несколько подвод, нагруженных корзинами с фруктами. На первой подводе правила лошадью усталая Лидея. Вот неугомонная женщина! Могла бы и одна поехать собрать для своей семьи, но она собрала всех, теперь каждая семья будет обеспечена и вареньями и сухофруктами на зиму.

Пока Лидея угощала меня у себя в доме свежим караваем со сметаной и чаем, рассказала ей о предложении топить зимой дома торфом. Она призадумалась, потом неуверенно сказала:

— Надо сейчас попробовать протопить хоть летние печи во дворе, как раз варенье варить будем. Если и вправду эта земля гореть хорошо будет, так оно, конечно, лучше бы, чем наши дрова. А хворост и ребятишки натаскают. Завтра же и попробую. Только вот съезжу на то поле да привезу немного. Вам, леди, спасибо, что по весне садовника прислали, так хорошо наши сады обработал, что урожай нынче прямо на зависть.

— Вот именно, Лидея! И осенью вы и сами можете почистить сады, больные ветки или сломанные убрать, а по весне приедет садовник, покажет, а ухаживать сами будете.

Поговорила ещё немного о том о сем, я распрощалась с хозяйкой, и мы поехали из деревни. А вот в каменоломне нас ждал сюрприз! Ещё только подъехали, когда заметили, что все мужики сгрудились в одном месте и о чем — то громко переговариваются. Подъехали ближе,

нас заметили, из толпы выбрался Виран.

— Здравия вам, леди! У нас вот тут такое дело.

Он замялся, оглядываясь на толпу, а я встревожилась — что там такого могло произойти? Вышла из коляски, подошла поближе к рабочим. В центре круга, образованного людьми, на земле сидел мужчина в порванной одежде, грязный, в волосах застряли листики, хвоя, взгляд полубезумный. Это что или кто тут такое? Виран ответил на невысказанный вопрос:

— Вот, сам к нам пришел около часа назад. Говорит, что нечистого видал, и он его вел куда — то, слышал, как воют души греховные, заблудшие. С другом он был, друг так ушел за огоньками, с нечистым, а он испугался и ещё сутки по лесу и болоту бродил. То голоса с ним разговаривали, то выли, то музыкой пугали. Вот чудом вышел к нам. Просит спрятать его.

— Вы его знаете, он из местных?

Виран отрицательно качнула головой.

— Нет, леди, не знаем. Он не стороны дороги пришел, а от болота. Охотники беззаконные, наверное. По этому времени нет охоты ни на дичь, ни на птицу, а этим все одно, без закона живут. Вот и лазят везде, куда смогут пролезть. Да видать, духи болот шибко на них рассердились.

И он подмигнул мне. Ясно — понятно, это наши пугалки сработали. А кто это такие, бродящие по нашим лесам, будет разбирать служба безопасности. Наказала Вирану, чтобы привезли этого «потеряшку» в усадьбу. Пусть Тарин разбирается.

Глава шестидесятая

Мужчина хочет быть ее первой любовью, а она хочет быть его последней любовью.

Считается, что мозг способен сыграть с человеком злую шутку, но всё это чепуха. Самые злые шутки с человеком играет его безмозглость.

Лионелла.

Все ее планы трещали по швам. Ехидные улыбочки кузин бесили ее ещё больше. Иртэн, барон Шефир, уже давно не показывается у них в поместье, а на торжественном обеде в Ассамблее и вовсе, проигнорировав их общество, сел возле этой тощей курицы Нессир. Причем она делала вид, что это обстоятельство оставило ее равнодушной, разговаривала поначалу о чем — то с бароном и баронессой Дарти, оказавшимися ее дядей и тетей. И вообще, теперь к ней обращаются леди, а не лэрина! Несправедливо это, какая эта купчиха леди!

При этом Лионелла напрочь не принимала во внимание, что к ней точно так же обращаются и она тоже леди по материнской линии. Это же она! А не эта нахалка из Белой Долины!

В довершении всех своих претензий, Лионелла ставила в вину этой выскочке и то, что потом — то она о чем — то говорила с Иртэном, причем тихо и Лионелла никак не могла разобрать, о чем именно. Но Иртэн ее слушал и согласно кивал головой. Но как бы ни хотелось задеть наглую девку, сказать во всеуслышание что — нибудь ехидно — презрительное, пришлось молчать, проглотив обиды. Ещё помнится последний нагоняй от дядюшки Транир.