Купи меня дорого
Шрифт:
На большой перемене иду в сторону столовой под сопровождающие насмешливо взгляды. Поправляю рюкзак, чувствуя себя неуютно. Хочется спрятаться за свои очки.
Витька Сомов, идущий по забитому студентами коридору навстречу, смотрит на меня, похабно улыбаясь, и вдруг делает грязный жест рукой и ртом. Имитирует в руке член.
Какого черта это должно означать?
Раздается смех вокруг. Я притормаживаю и вдруг вижу это: осуждение, брезгливость и презрение. Света Клочкова задевает
Растерянно озираюсь, не понимая, что происходит.
— У него большой? — вдруг «заговорщицки» спрашивает Анфиса Симакова, растягивая губы в издевательской улыбке.
— Ч-что? — глупо переспрашиваю. — Это ты мне?
Моя реплика вызывает новую бурю смеха. Я совсем растерялась. Нехорошее предчувствие беды паучьими лапами плетет из паутины удавку на моей шее. Быстрым движением вытираю со лба холодную испарину.
Вдалеке слышу как кто-то совершенно отчетливо произносит слово «шалава».
Меня начинает трясти. Это шутка такая?
Не выдержав давления и перекошенных злобным смехом лиц, я просто трусливо сбегаю. Но до конца коридора добежать не удается. Кто-то ставит подножку. Как будто нам по десять лет. Успеваю выставить руки перед собой и ободрать ладони в кровь вместе с коленями, падая на жесткую поверхность.
— Рабочая поза? — тут же гогочет чей-то голос.
— А сколько он тебе платит?
— Ян говорит ты в задницу любишь.
Меня охватывает самая настоящая паническая атака.
Стены давят, пол и потолок начинают вертеться передо мной и расплываться. Меняться местами. Чувство глубокого унижения глотает в свою пасть под всеобщее улюлюканье.
— Саша! — в толпе искаженных лиц, я вижу одно: родное и близкое. Тяну руки, пытаясь ухватиться. Меня поднимают с пола. — Не трогайте ее!
— Тоже хочешь под раздачу, жируха? — Злате начинают угрожать, она испуганно замолкает. Быть аутсайдером тяжело и совсем не круто. Я тут же хватаю ее за руку и тяну из круга.
— Пойдем отсюда. Это просто тупое стадо.
— Ты охренела, шаболда? — Болезненный тычок в плечо.
— Отсосешь за пятьсот?
— Олень, ей Истомин неплохо платит. Нах ты ей сдался, нищеброд?
— Ну она же и до него «подрабатывала», — не унимается шутник, а я пытаюсь дышать и хоть немного получить воздуха. Они все его у меня отбирают. Не разбираю кто есть кто, не могу сосредоточиться ни на одном лице, кроме Златиного.
Проталкиваюсь наобум, но нас не хотят отпускать. Вталкивают обратно. Но в этот момент в коридоре появляется два преподавателя, и я, пользуясь случаем, дергаю Злату за руку, и мы бежим прочь отсюда.
Едва забегаем за угол и оказываемся
— Саш…
— Как он мог?… — неверяще произношу треснутым голосом. — Зачем?..
— Он ублюдок, Саш… Ну пожалуйста, — Злата плачет рядом, поглаживая меня по волосам. — Не плачь, все наладится, вот увидишь.
— Как? — размазываю слезы и горько улыбаюсь. — Все знают, что я сплю с ним за деньги. Он растоптал меня. Как и обещал… Как мне дальше здесь учиться, Злат? Они все… все… смеялись…унижали…
Я начинаю реветь, окончательно сломавшись внутри. Надрывно и отчаянно.
— Я не могу туда вернуться, — качаю головой в сторону коридоров. — Не могу…
— Не переживай, — успокаивает подруга, вытирая свои слезы. — Я скажу преподу, что ты заболела. Иди домой.
— Извини меня. Мне жаль, что ты подвергаешься этому вместе со мной. Это все из-за меня.
— Перестань. Меня и без тебя не жаловали. Надо было парик снять и поржать над их вытянутыми рожами.
Смеемся обе сквозь слезы. Прощаемся.
На улице вдыхаю свежий осенний воздух, пытаюсь прийти в себя. Кто-то опять задевает плечом, толкает. Опять по замкнутому кругу смешки.
Не все спешат отсидеть все пары. Кто-то, как и я, сваливает после обеда.
Я поспешно спускаюсь с крыльца и бреду через парковку. Едва наступаю на разлинованный асфальт, как тут же спотыкаюсь, потому что вижу черный блестящий джип. Небо хмурое, осеннее. Серое. И асфальт темно-серый. Атмосфера соответствующая. Депрессия и тоска. Есть ли в этом хоть капля жизни?
Меня словно сжигают заживо. Заставляют глотать битое стекло. Иначе чем объяснить эту рвущую на части боль в груди и горле?
Но вместе с болью от самых пяток вверх поднимается ненависть. Разрушительная, лютая ненависть.
За белой ослепляющей пеленой в глазах я еле различаю, как парень неторопливо выходит из авто. Увидел меня. Наклоняется и достает что-то из салона. Розы. Обычный не пафосный букет с темно-алыми, будто густая кровь, лепестками.
Смотрит прямо на меня и странно улыбается. Сволочь.
«Сколько он тебе платит?»
«Ян говорит ты в задницу любишь».
Что за странный жест с цветами? Этот подонок поимел меня по всем фронтам. Хочет унизить прилюдно?! Не-на-ви-жу. Ненавижу!!!
Мир сужается до черного авто и такой же черной, лишенной всяких красок, высокой фигуры. Дикий зуд в руках заставляет сжимать кулаки и впиваться ногтями в сухую потрескавшуюся кожу. Сама не понимаю как, но подрываюсь и бегу быком на красную тряпку. Ору нечеловеческим голосом, безумно и по-звериному. Ничто меня остановить уже не может.