Купи меня дорого
Шрифт:
Собственный голос до хрипоты давит на грудь. Взрывает разум. Бьет внутрь.
Растерянное отшатнувшееся от меня лицо. Руки, сжимающие зеленые, без обертки, стебли. И моя слепая ярость, уничтожающая все на своем пути.
— Сволочь!!! Ненавижу тебя!!! — абсолютно невменяемым голосом кричу, вцепившись в самое яркое пятно этого черного мутного болота — букет.
Вырываю из рук и неистово хреначу по ненавистному лицу. Лепестки кровью осыпаются в грязь под ногами. Лежат сломленные и раздавленные.
Он почти не защищается, только поднял руки в слабой попытке прикрыть себя. Стебли с шипами царапают ошалевшее лицо и руки, оставляя потрясающие красные борозды.
Едкое удовольствие разносится чужеродным суррогатом по венам. Уничтожить. Разрушить все вокруг себя. Отправить этот мир в бездну. Заполонить красным.
Я хочу только этого.
Глава 23
Я смачно втаптываю нежные лепестки широким каблуком сапога в грязный асфальт. Представляю, что давлю этого ублюдка. Исступленно мотаю головой.
— Успокойся! — исцарапанными руками Ян пытается меня ухватить, но тщетно. В меня словно бес вселился.
— Не трогай меня! — кричу так, что срываю голос. — Не прикасайся!
— Саша!
Подонок выкручивает мне руки, и я начинаю неистово визжать, оглушая всю парковку. Смотрят люди, шепчутся, но мне плевать. Я извиваюсь и выскальзываю, чувствуя, как хватка ослабевает.
— Да подожди ты, сумасшедшая, — подхватывает под ребра, прижимает к себе.
В эту секунду в нашу борьбу вмешивается третий. Влетает желтым пятном куртки.
— Отпусти ее, урод! — сквозь зубы цедит Тим и дергает меня на себя, отлепляя от Истомина. — Не смей ее трогать!
Глаза Яна недобро сужаются. На бледной щеке в царапине выступила кровь.
— Если не хочешь, чтобы я обновил твой гипс — свали отсюда, нахер.
— Ты ее не тронешь больше. Никогда. — Тим не уступает, сжимая мою руку, прячет за спину.
Выглядит он, конечно, слабее и ниже Истомина, но сейчас я благодарна ему за поддержку. В груди становится теплее. Но все равно боль от обиды побеждает. Меня потряхивает.
— Я тебя размажу, недоносок, — Ян хватает его за грудки, приближает свое лицо. — Мокрого места не оставлю.
— Перестань, — слезно шепчу, вмешиваясь. — Перестань быть таким…
— Каким? — взгляд резко перескакивает на меня.
— Таким гадким, мерзким… — его глаза темнеют, на скулах желваки ходуном ходят.
Но меня уже трудно остановить.
— Ненавижу тебя. За то, что ты сделал. Не трогай меня и моих друзей. Не приближайся никогда, оставь нас в покое, — яростно шепчу. — Иначе я пойду на большее преступление, чем воровство.
Он хмуро смотрит на меня. Тим выдергивает свою куртку из его хватки и опять берет мою
Тянет меня прочь.
— Пойдем отсюда. Он недостоин и твоего мизинца.
Истомин ничего не отвечает и даже не трогает нас. Всю дорогу, до тех пор пока мы не скрылись с парковки, меня в спину провожает его тяжелый взгляд. Так хотелось обернуться. Но я приказала себе этого не делать.
— Что произошло? Почему тебя так трясет, Саш? — допытывается Тимка, не позволяя вырвать руку.
Прямо смотрю на друга. Слез больше нет. Высохли, оставив после себя выжженную, лишенную жизни, пустыню.
— Он всем рассказал. — Мне не нужно было пояснять о чем речь. Тимка меняется в лице, он сжимает кулаки.
— Гребаный отморозок… Как же он достал…
— Тим..
— Я ненавижу его уже больше, чем ты!
Трель телефона разрывает карман, прерывая его гневную тираду. Звонят из банка.
— Александра Дмитриевна?
— Да, это я.
— Обрабатывали ваш запрос на перевод денег. Бенефициар отклонил операцию на перевод денежных средств.
— Что? — переспрашиваю, пытаясь вникнуть в сложный сейчас для меня текст.
— Получатель не принимает деньги от ваших ФИО, давно запрет стоит, — терпеливо поясняют на том проводе более простым языком. — Может, мы можем предложить вам открыть долгосрочный вклад? Или вложиться в ценные бумаги и драгоценности? Подъезжайте в наш офис, обратитесь в отдел…
— Нет, не нужно, — перебиваю, отмахнувшись от назойливых предложений.
Значит, деньги он не хочет забирать обратно ни в какую. Что ж.
Положив трубку, я, больше не раздумывая, набираю номер врача.
— Александра? — слышу в его голосе легкую настороженность.
Всей своей командой они, по-прежнему, боятся, что я накатаю жалобу.
— Антон Борисович, — неожиданно вспоминаю его имя. Спокойно спрашиваю: — Та девушка, почти моя однофамилица, чьи анализы перепутали с моими… Она запланировала операцию?
И на случай, если он меня не понимает, спросила прямо:
— У нее есть деньги?
— Нет, — после недолгих раздумий отвечает врач. В его голосе слышу усталость. — К сожалению, такой суммы у ее семьи нет.
— Планируйте операцию, — отвечаю ему. — Сейчас я заеду к вам для получения реквизитов. Деньги уже есть.
Грубо расталкивая студентов в коридоре, Ян стремительно направлялся в кабинет, где у нее сейчас должна проходить пара. Шел напролом, не задумываясь. Слишком хорошо знал ее расписание. Почти наизусть.
Широко распахивая дверь, принялся всматриваться в лица удивленных и притихших студентов. Увидев нужное ему, подошел и без щепетильностей схватил перепуганную девицу под локоть.