Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)
Шрифт:
Я считал дни. Без предъявления обвинения меня могли держать не более тридцати суток. На тридцатые меня вызывали в очередной раз. Вечером. Только я успел задремать, как подняли. Поэтому на допрос я явился злой и помятый. Каково же было мое изумление, когда из-за стола навстречу мне устремилась с насмешливым взглядом та самая капитанша, которая арестовала меня на рынке.
– Ну что же вы встали в дверях?
– усмехнулась она уголками губ. Проходите, садитесь. Я - капитан Павлова, помощник следователя по особо важным делам. Что это с вами? Вы вроде бы не в себе?
Я
– У меня эта... амнезия, - вспомнил я.
– И ещё эта, как её, асфикция, вот!
По её реакции я понял, что сморозил что-то не то, и не нашел ничего лучшего, чем пойти на попятный:
– Ну может, деструкция? А? В общем, отпустили бы вы меня, я сегодня как-то не конструктивен, - совсем запутался я в словах.
– Что-то в этом роде я уже слышала, - изобразила она на лице напряженное усилие.
– Вспомнила! Это дружок ваш, его прозвище, кажется, Манхэттен? Точно, это он плел нечто подобное, когда его спрашивали о шапках. Кстати, он и некто гражданин Громов, задержанные с мелкими партиями подобных шапок и шкурок, а также с валютой, в один голос утверждают, что товар брали у вас и продавали его по вашему поручению, получая небольшой процент. Это так?
"Ай да молодцы, мужики!" - восхитился я про себя.
А вслух проронил, изобразив скучную мину:
– Ну, мало ли кто чего про меня наплетет. Я таких, вроде, и не знаю вовсе. Кто они?
– Да как вам сказать, - опять улыбнулась капитанша.
– С одним вы в школе учились, с другим вместе в экспедиции археологические ездили. И с первым, кстати, тоже, когда он из тюрьмы вышел.
– А он что, сидел, что ли? Ах ты, Боже ж ты мой!
– Вы про кого?
– А вы про кого мне рассказываете?
– ещё больше, чем она, удивился я.
– Вы мне про какого-то вашего школьного дружка рассказываете, а он оказывается сидел. И долго? Вообще, товарищ капитан, у вас такая интересная, полная приключений жизнь и такие крутые знакомства! Я вот только не понял, как же он в школе вместе с вами учился, когда он сидел?
– Это вы учились с тем, который потом сидел.
– А мы что с вами, в одной школе грамоту постигали? Вот что годы делают!
– я сокрушенно развел руками.
– Я думал, что всех девочек из нашего класса помню, и вот тебе на! Кстати, вы прекрасно сохранились! Другие мои одноклассницы выглядят сегодня намного старше. И почему бы это?
– А это потому, что они ваши ровесницы, - не теряя терпения, пояснила капитанша.
– Да что вы говорите?!
– воскликнул я, глядя на неё с восхищением.
– А я-то все думаю: как же так? А почему тогда у вас такое невысокое звание? И вообще, вы должны быть уже на пенсии, с вашей-то службой. Нет, знаете, это все так неожиданно.
– Что именно?
– доброжелательно отозвалась она.
– Ну то, что вы мне сегодня рассказали. Можно я пойду в камеру и все это обдумаю? А завтра выйду за ворота, и мы с вами встретимся, где-нибудь посидим, выпьем кофе? Или вина, если вы согласитесь. Давненько я нигде не сидел!
– Да ну?
– удивилась
– Ну нет, я не в том смысле. И вообще, все это - досадное недоразумение, вы же понимаете? А как же, конечно, понимаете, раз мы с вами в одной школе учились, или даже в одном классе?
– Завтра вы, может быть, и выйдете. Только что-то я не очень понимаю причину вашего веселья.
– А это потому, что вы сажаете, а я сижу, - уже не совсем в шутку огрызнулся я.
– А это потому, что я не нарушаю законы.
– Это надо же! Я просто восхищаюсь вами! Удивительно цельный человек. Сначала вы защищали общество от спекулянтов и жуликов, от воров и бандитов, это при Советской власти. Теперь защищаете воров и спекулянтов, бандитов и жуликов от общества. Как здорово может меняться человек, меняя законы.
Ее, кажется, наконец, тоже задело за живое.
– Я законы не меняла.
– Ага, вы их только исполняли, - покорно согласился я.
– Знаете, я, кажется, ужасно вас утомил. Не пора ли нам распрощаться?
– Да ну что вы!
– рассмеялась она.
– Неужели я вам совсем не интересна?
Я вытянул ноги и цинично осмотрел её.
– Знаете, местами.
Я ожидал чего угодно, но не этого. Она перестала улыбаться и поморщилась. Возле губ обозначились тонкие морщинки. Капитан Павлова, похоже, была чуточку старше, чем казалась на первый взгляд.
– Прекратите, это не ваш стиль. Я здесь и не такое видела и слышала, но от вас мне слышать подобное не очень бы хотелось.
– А чем я лучше или хуже других?
– Ладно, оставим. Я не буду повторять вам все приевшиеся вопросы, которые вы так упорно оставляете без ответа. Вы умный человек и должны понимать, что следователь по особо важным делам не стал бы интересоваться мелким спекулянтом и фальшивыми накладными.
Она посмотрела на меня вопросительно. Я счел за лучшее промолчать, хотя попала она в самую точку. Именно это обстоятельство не давало мне покоя с того самого момента, как Павлова назвала мне свою должность.
– Можете не отвечать. Я сама кое-что расскажу вам, как это мне представляется. Не возражаете?
– А вам это будет интересно?
– Могу гарантировать, что это будет интересно вам. Так как, рассказать?
Я для вида подумал и кивнул, важно надув щеки.
– Значит, так, - она отодвинула чистый лист протокола.
– Вы арестованы за перепродажу товара неизвестного происхождения.
– Простите, он что, краденый?
– Вряд ли, - пожала она плечами.
– Я, по крайней мере, так не думаю. Я права?
– Вы обещали рассказывать, а не задавать вопросы.
– Хорошо, согласилась она, - постараюсь удержаться в этих рамках. Пойдем дальше. Как посмотрит на это суд - трудно сказать. Возможно даже, что вы отделаетесь конфискацией товара и штрафом.
Я несколько приободрился.
– Но это только возможно. Но возможен и срок. Тем более, что есть показания ваших друзей, которые говорят, что вы давали им товар на реализацию, выплачивая процент. Я им не верю. Конечно, вы поступаете достойно, спасая друзей, но для вас это чревато...