Купидон поневоле
Шрифт:
Барахла набралась целая коробка — еще бы, когда работаешь на одном месте много лет, как-то незаметно обрастаешь личными вещами.
Сотрудницы бухгалтерии разгалделись, как сороки, узнав, что Медведь уволил их Катюшу, но ни одна не решилась заступиться, зато всласть за его спиной обсудили, какой-де он у них тиран и самодур.
Всхлипывая и вытирая нос тыльной стороной ладони, Катя вышла на улицу и задумалась: тащиться с этой коробкой на остановку или вызвать такси? Мелкими шажочками направилась к лавочке в курилке, чтобы
— Катя, Катя, стойте! — услышала за спиной.
«Медведь? — удивилась она. — Еще не всё сказал? Решил добить чем-нибудь напоследок?»
Игорь Александрович догнал Катю, протянул руки к коробке и проговорил:
— Давайте помогу.
В его голосе она четко услышала нотки вины, да и в целом выглядел босс, теперь уже бывший, смущенным.
— Спасибо, обойдусь, — буркнула Катя.
«Уволил, а теперь оскорбленную добродетель изображать собрался? Нормальный вообще? И чего это я вдруг Катей стала?» — бушевала она про себя.
— Вы меня простите, что уволил вот так, — вдруг выпалил Медведь, переминаясь с ноги на ногу.
И так смешно это выглядело — высокий мускулистый мужчина, а выглядит и ведет себя так, будто сконфужен, вон, даже голову опустил.
Катя изогнула бровь, а Бурцев замялся, а потом посмотрел прямо ей в глаза и решительно произнес:
— Зато теперь могу признаться: вы мне нравитесь, Катя. Очень!
И пока Катины глаза округлялись всё больше и больше, продолжил:
— Я серьезно. Вы с самого начала мне понравились. Я почему на вас так взъелся? Как раз поэтому. У меня правило: никаких отношений на работе, а то это уже не работа будет, а бедлам. Думал, смогу сработаться, но никак. Вас вижу — и не до работы совсем, потому и злился. Но теперь, когда мы не коллеги, путь открыт.
«Какой путь?» — обалдела Катя.
— В общем, это… Приглашаю вас на свидание!
— Э-э-э… — выдавила из себя Катя и нервно хихикнула. Слишком много событий за последние несколько дней для нее одной.
Медведь по-своему воспринял многозначительный смешок бывшей сотрудницы, потянулся рукой к карману брюк, достал оттуда визитку и вручил Кате:
— Вы можете не отвечать сейчас. Просто подумайте, хорошо? Тут мой телефон сотовый, личный. Звоните, если что. Ну, я пошел? — словно спросил дозволения он.
Катя кивнула, и Бурцев развернулся и пошагал к офису, правда, напоследок обернулся и кинул:
— Я буду ждать звонка!
А Катя рухнула на лавочку, да так и осталась там сидеть с открытым ртом.
Глава 33. Ириска
«Кажется, я слишком давно ни с кем не встречалась, — думала Катя, сидя в такси. — Наверное, упустила что-то в способах знакомств. Слишком уж оригинальный метод приударить за девушкой выбрал Медведь…»
Нет, безусловно, Игорь Александрович был весьма недурен собой и явно умен. Только куда девался
«Он явно из тех, кто в школе за косички дергал, — решила она. — Хотя нет, с него сталось бы и с помощью линейки стрелять комками бумаги в зазнобу».
— А знаете что, — обратилась она к таксисту, — отвезите меня по другому адресу.
И назвала улицу, где жила сестра.
Совсем не хотелось сегодня ночевать одной в пустой квартире. Тем более вставать рано завтра не нужно — работы-то нет.
Уж лучше с племяшами посидит, а вечером с Мариной вспомнит папу.
Она позвонила сестре и предупредила о приезде.
Та пообещала вернуться с работы пораньше и сообщить няне, чтобы открыла дверь гостье.
— Тетя Катя, тетя Катя! — разгалделись племянники, когда няня открыла Кате дверь.
А потом разом облепили ее и начали обнимать.
— А что ты нам плинесла? — невинно захлопал ресницами пятилетний светловолосый Максим.
— Ты чево, Макс! — Это уже старший, Никита, шатен в очках. — Дорог не подарок, дорого внимание! — со всей серьезностью заявил он, при этом даже палец поднял.
Катя улыбнулась. Никита любил к месту, хотя чаще всего не к месту использовать какую-то слишком умную для ребенка его лет фразу.
Где он их брал, оставалось загадкой, но при этом он так поправлял очки на носу — указательным пальцем, что Катя невольно вспоминала свою первую начальницу, главного бухгалтера Элеонору Ивановну, дородную даму с короткой прической и очками с толстыми линзами. Она так же водружала очки на нос, когда те сползали.
А ведь гостинцы тетя и правда забыла. «Что ж, придется порыться в „увольнительной“ коробке».
Через пять минут Максим стал счастливым обладателем брелока в виде Эйфелевой башни, а Никита, которому «хватило бы и внимания» — кружки с миньоном.
А еще через полчаса Катя наконец-то перестала думать и о Романе, и о Бурцеве, полностью отдавшись играм с племянниками.
Трель дверного звонка застала ее врасплох. Как быстро пролетело время…
Вечером, после того как детей уложили спать, Марина с Катей устроились за кухонным столом.
Марина достала закуски, а потом жестом фокусника выудила из дальнего ящика бутылку водки. Из другого достала банку маринованных огурцов.
— Будешь? — спросила у Кати, подняв бутылку повыше.
— Нет, и тебе не советую, голова ж будет раскалываться.
— Ай, — махнула рукой сестра, — раз в год можно.
Она налила рюмку, молча ее выпила и хрустнула огурцом.
Сестры минут десять сидели в полной тишине, размышляя каждая о своем.
— Ты с мамой не разговаривала сегодня? — поинтересовалась Катя.
— Ты имеешь в виду о папе? Нет, конечно. Ты же знаешь, она не говорит о нем… даже в этот день. Точнее, тем более в этот день. Мне кажется, она до сих пор его не простила.