Куплю свое счастье
Шрифт:
А теперь ждем. Сколько времени понадобится моей неукротимой Анжелике, чтобы разворошить эту кодлу.
– Вы знаете, что в случае неповиновения к вашей… невесте могут применить санкции?
Ох ты, какие мы слова знаем! С другой стороны, понимаю, эти грымзы не виноваты, им сказали «фас» они действуют.
Так что… за одно место я вздерну не их, а их руководство, которое допустило все эти траблы…
Ася дрожит. Стараюсь ее успокоить, поглаживая по голове.
У главной валькирии звонит телефон. Она отвечает,
– Дайте-ка трубочку! – не дожидаясь выхватываю у ошалевшей дамы смартфон, - Алло, да, зачем же вы вашим сотрудникам угрожаете? Сами их посылаете на сомнительные задания…Хм…
Смотрю на визитершу-валькирию, передаю телефон обратно.
– Какое у вас начальство невоспитанное, трубки бросает. Ничего разберемся. Что вам было сказано? Валить? Извините, что приходится быть столь невежливым, но лучше и правда… валите, а?
Они резво разворачиваются и выходят, даже дверь за собой аккуратно закрывают! Ишь, как дрессура работает. Впрочем, мне их даже жаль, понимаю – выхода не было. А вот у того, кто их науськал – выход был! Так что…
Чувствую, что Аська трясется в моих руках. Блин. Что мне делать, я понимаю, она перенервничала. Продолжаю прижимать ее к груди, поглаживая по голове.
– Тише, тише маленькая, успокойся, все будет хорошо! Я все разрулю, все устрою. Никто не посмеет тебе угрожать, никакая опека...
– Валь… валькирии! Ты… ты сказал – валькирии! – она поднимает голову, в глазах слезы, и я понимаю, что она просто… хохочет!
Фух, значит можно выдохнуть! Мы весело смеемся вместе, а потом…
Потом целуемся просто как сумасшедшие, очень остро, жарко и больно.
Больно, потому что мне до одури хочется продолжения банкета. И я понимаю, что Аське тоже. Но она кремень. Нет, я вижу, что она готова сдаться, вот прямо сейчас, и здесь. А потом будет себя ругать, переживать, рефлексировать. Так что…
– Асенька, давай остановимся, а? Правда. Потому что иначе я сейчас затащу тебя в ванную и сделаю своей женщиной, причем очень быстро.
Смотрит так удивленно, глазками хлопая. Да, да, милая, я и сам не понимаю, почему я сейчас такой чудак на буку «м», но что выросло, то выросло.
Дышу шумно, пытаясь как-то себя проконтролировать.
И тут мы оба замираем, слыша покряхтывание Алёнки.
– Иди к дочке, а я… я можно в душ? А то…
Чёрт, объяснять женщине зачем мне ледяной душ это уже совсем…
– Хорошо. – она кивает, и отстраняется, чтобы перехватить костыль.
Блин. Костыль сейчас вот совсем некстати!
– Да, собирай вещи, вы переезжаете ко мне.
– Как, зачем?
– Затем. Я не могу сидеть у тебя безвылазно, а эти «опекунши» фиговы могут еще раз нагрянуть, не хочу, чтобы ты нервничала.
– Спасибо.
Улыбается и… тянется
Валькирия* - в скандинавской мифологии — дева-воительница, которая реет на крылатом коне над полем битвы и решает, кому из воинов, павших в бою, попасть в небесный чертог — Вальхаллу.
Глава 38.
Я просто раздавлена.
Так плохо я себя давно не чувствовала. Я… я просто была к этому морально не готова.
Его… поместье, реально оказалось поместьем!
Не коттеджем, где-нибудь на Рублевке, на десяти-двадцати сотках, где рядом такие же коттеджи. Да, конечно, очень крутым, но…
Не загородным домом, этажа на два-три, соток уже на тридцать-сорок, где соседи в принципе близко, но есть иллюзия того, что ты живешь отдельно.
Его стильный большой дом стоит особняком, да он и есть особняк! Вокруг как минимум гектар земли – точно я не знаю, не разбираюсь, но от ворот этого самого поместья до парадного входа мы ехали минут пять точно!
У самого въезда скопление домов, в которых живет охрана и прислуга. В стороне стоит дом его отца и мачехи – матери Феликса. Это мне показал и рассказал Роман пока мы ехали.
Тут все так… так по-другому, что мне просто не по себе.
Это другой мир. Другая жизнь. Другая планета…
У меня внутри все выморозило. Пустота. Я…
Я с дикой отчетливостью понимаю, что, если я отдам ему нашу Алёнушку – у нее будет все! Весь мир к ее ногам!
Лучшее образование, лучшие врачи, лучшая еда… Она сможет реализовать себя в жизни так, как захочет!
Роман все для этого сделает!
Он все ей купит! Все, что она не пожелает!
А я… я ее всего этого лишаю?
Я ведь… я ведь даже не удосужилась сообщить Стасе о предложении Вишневского!
С ужасом понимаю, что я очень некрасиво поступила!
Да, конечно, наша Стася ни за что не продала бы Алёнку! Не так я ее воспитывала! Но… возможно, она как-то договорилась бы с ним?
А я… какая же я дура!
– Ася, что случилось? Тебе не нравится? – его губы неожиданно у самого моего уха. Он стоит рядом, держит новенькую автолюльку с Алёшкой, которая важно «дует» свою соску..
Мы стоим в огромном холле, перед нами небольшая лестница, ведущая в дом, там просторная комната, вероятно одна из гостиных.
– Очень… красиво. – сглатываю я, пытаясь не разреветься как дурочка.
– Да? – он иронично поднимает бровь, в его взгляде чувствуется с одной стороны радость, с другой… он…переживает? Нервничает?
– Дядя Рома, это так круто! – моя Маруська, к счастью, не сильно балуется молодежным сленгом, слово круто для нее - верх выражения эмоций.
Да. Круто. Соглашусь.