Куплю твою любовь
Шрифт:
Глеб, нахмурившись, смотрит в зеркало, но и мои подглядывания замечает.
— С послушанием все стало в тысячу раз хуже, да?
Чтобы меня не повело в сторону, пытаюсь сосредоточиться на другом, болтаю, как обычно:
— Ты же знаешь, послушание никогда не было моей сильной стороной, а еще твой папаша обещал, что я буду сиять! Когда тебе говорят такое, автоматически начинаешь считать себя кем-то вроде рок-звезды, которая не боится с разбегу прыгнуть в толпу фанатов.
— Рок-звезда, блин.
Я разглядываю потрескавшуюся плитку на стенах ванной комнаты.
— Такая убогая конура. Я бы никогда не подумала, что ты можешь остановиться в подобном месте.
— Да, я люблю комфорт. Именно поэтому остановился здесь.
— Действуешь от противного.
— Кажется, ты неплохо воспользовалась этим приемом, когда пряталась от меня. В Суздале!
Бекетов выдыхает короче. Только его дыхание выдает дискомфорт и передает болевые ощущения. Невольно смотрю на мужчину, обнаженного по пояс.
Взгляд сползает вниз, на большую рану. Кажется, не от пули.
Тошнота подкатывает к горлу. Зажмуриваюсь изо всех сил.
— Не тряси зеркалом, Анна-Мария
— Рана такая большая! Обычно ты действуешь осторожнее!
— Обычно меня не отвлекают от заданий по пустякам, есть время все обдумать и действовать согласно плану. Однако последний раз пришлось действовать неосмотрительно и спешить. Очень спешить…
— Кто тебя отвлек?
— Хан. Рассказал кое-что. О неожиданных гостях к одной девушке. Людей отца было слишком много. Я сказал ему не соваться.
— Ого… Темирхан приглядывал за мной? Я и не заметила.
— Он спец. Так и должно быть. Иначе, какой это присмотр?!
— Согласна.
Как бы я ни старалась держать себя в руках, дурнота оказывается сильнее. Чтобы не сползти позорно на пол, прислоняюсь спиной к сливному бачку.
— Потерпи еще полминуты и закрой свои бесстыжие, блядские глаза!
— Хорошо. Только не рычи на меня и не матерись. Дети в утробе все слышат.
В ответ звучит тишина. Бекетов завершает процедуры и поднимается, это понятно по протяжному вздоху и шороху одежды.
Он забирает у меня зеркало и просит посидеть еще немного, сам прибирается в ванной, включает воду, делает что-то…
— Я могу тебе помочь.
— Кровь с пола собрать? Уже проходили. Ты едва держишься. Сиди!
Бекетов нарочно не говорит о детях. Может быть, он так и остался чайлдфри, ведь люди не могут изменить своим жизненным принципам за один крошечный миг.
— Почему ты передумал? Ты же оставил меня в покое, а теперь похитил.
— Я и не передумывал. Сказал, что найду, и нашел. Как только смог. Много всего навалилось, а ты ничуть не облегчила мне задачу и нажила врагов.
— В лице фон Бергеров? Они сами кружили вокруг, а я просто воспользовалась моментом…
— Вытяни руку, я вытру лишнее.
Бекетов старательно обтирает меня влажной тряпкой и помогает подняться.
— Теперь можно смотреть?
— Можно.
Глеб успел не только прибрать в ванной, но и переодеться. Я могу лишь заглянуть в усталые глаза, чтобы понять, как ему необходим отдых.
— Теперь пойдем спать, — делаю нетвердый шаг в сторону другой комнаты.
Бекетов придерживает меня, идя следом.
— Хочешь спать? Только спать? — уточняет он.
— Хочу. С беременностью я стала сонливая.
Вру. Спать не хочется. Но Глебу точно не помешает.
— Не пытайся сбежать, Анна-Мария. Теперь я рядом и глаз с тебя не спущу.
— Бросишь меня в багажник?
— Если придется.
Бекетов опускается на кровать и кивает на чемодан.
— Тебе не сложно? Подай мне таблетки. Боковой карман.
С готовностью исполняю просьбу. Трясу флакончиком без надписей.
— Что там?
— Обезболивающее. Дай две. И запить.
Наши пальцы сталкиваются на бутылке воды, рождая электрический импульс.
— Кровать здесь одна. Спать будешь со мной!
— Ты хотя бы раз в жизни пробовал не приказывать? Я бы вообще проверила эту кровать на наличие клопов!
Иду назад в ванную, чтобы принять душ и переодеться ко сну. Сначала выключаю свет в комнате. В ванной еще стоит тяжелый, металлический запах крови и острый запах медицинского спирта.
Принимаю душ быстро, стараясь игнорировать клокочущее предвкушение на тему: я и Глеб в одной постели…
Дурочка, у него серьезная рана!
Однако саму себя не обмануть и успокоить мысли, устремившиеся в порочном направлении, не так-то просто.
Возвращаюсь в полной темноте.
Однако вижу мерцающий взгляд мужчины, направленный в мою сторону.
— На тебе крошечные трусики и майка. Ты уверена, что хочешь только спать?
— Я выключила свет. Ты не должен был ничего заметить!
— Твои соски торчат, как пули. Это заметит и слепой, а я не слепой…
Замираю возле кровати. Старательно обхожу ее, занимая место с той стороны, где у Глеба нет раны.
— Тебе нужно поспать, чтобы набраться сил. Кто знает, сколько дуралеев отправит за тобой отец и рассерженная женушка! — говорю с ядом в голосе.
— Если ты на кое-что намекнуть хочешь и не можешь, то я помогу. Я не трахался с рыжей ведьмой.
— Ты активный и здоровый мужик. Я ни за что не поверю, что ты завязал свой член в узел после нашего расставания.
— Вообще-то так и есть. В узел. Морской узел.
— Оу… Большой и толстый узел был, наверное.
— Проверь, — предлагает Глеб.