Курение мака

Джойс Грэм

– Шарлотта!… – сказал я. – Шарлотта…

Она была худой, кожа да кости, но при неверном свете я не успел разобрать, насколько скверно она выглядит. Ее глаза широко распахнулись, она узнала меня и тихо-тихо, почти не слышно откликнулась:

– Папа?…

– Да, это я.

– Я чувствовала, что ты идешь. Тогда я сказал, сам не зная с чего:

– Как почтальон к Кольриджу.

– Никакой это был не почтальон.

Затем она зевнула, вытянула ноги, растянулась на циновке и закрыла глаза. Ритм дыхания у нее изменился. Казалось,

она уснула.

Я чувствовал, что Мик и Фил стоят у меня за спиной.

– Это она? – спрашивали они. – Она?

У меня задрожали руки. Не просто затряслись, ходуном, заходили. И зубы застучали. Я не мог заставить себя ответить. Фил ласково взял меня за руку, и то же самое сделал Мик.

– Успокойся, – прошептал Мик. – Успокойся.

Я немного овладел собой и, освободив руки, прилег на пол рядом с Шарлоттой. Я крепко обнял ее, положил ее голову себе на плечо и вдохнул запах ее волос. Я точно знал, что именно хотел почувствовать. Тот самый чистый аромат любви, застывший амальгамой в родничке на ее макушке. То самое дуновение небес. Я вдохнул запах ее волос и ощутил это благоухание. Ощутил сполна.

Я лежал там, все еще подрагивая, но постепенно мне становилось легче. Я ее нашел. Могу теперь увезти домой. Мы все можем отправляться по домам.

По крайней мере, так мне тогда казалось.

Не знаю, долго ли я там лежал, но, когда очнулся, увидел, что Чарли уже не спит. Она сидела выпрямив спину и что-то очень тихо мне шептала.

Я попытался встряхнуть ее, похлопать по щекам и даже ущипнул. В хижине мы были одни: другие вышли за порог, как только увидели, что я прилег на циновку.

– Мик! Где ты, Мик?

Он замаячил в дверном проеме.

– Мик, я не могу ее разбудить!

Мик подошел и приложил ей ладонь ко лбу. Затем большим пальцем приподнял ее веко. Зрачка почти не было видно. Потом он чихнул. Дважды.

– Перебрала наркотиков?

Я не знал, как ответить. Не знал симптомов передозировки. Я осмотрелся. Рядом с ней стояли тазик с водой, свеча и глиняный кувшин с плавающими в застоявшейся воде подгнившими цветочными стеблями – очевидно, отсюда и шла эта вонь. Я огляделся в поисках трубки и спичек, шприца, на худой конец… черт побери, чего угодно! Но ничего не указывало на то, что она здесь принимала наркотики.

– Помоги мне ее поднять и вывести на свежий воздух, – сказал я Мику. – Позови Фила.

– Не торопись, Дэнни. Давай прикинем, на каком мы свете.

Я уставился на его крупное потное лицо.

– Что значит «на каком мы свете»? Ей нужен уход. Мы вернемся в Чиангмай, а оттуда самолетом в Англию, все очень просто.

– Просто, да не очень, – возразил Мик.

– А в чем дело?

– Выйдем на минутку, – твердо потребовал Мик. Я все еще держал Чарли за руку. – Да оставь ты ее, не бойся. Никуда она не денется. Выходи.

Я неохотно выпустил руку Чарли и последовал за Миком.

Могло

показаться, что у хижины собрались все жители деревни. Они толпились метрах в десяти от двери. Это было весьма угрюмое общество. Только крестьянин, который привел нас сюда – тот, что был с мотыгой, – оживленно болтал, полагая, видимо, что односельчане должны относиться теперь к нему с большим почтением, ведь это он повстречал нас первым.

Фил сидел на крыльце сгорбившись и листал свою карманную Библию.

– Ты там пробыл больше часа, – сказал Мик. Мне это показалось преувеличением, но я ему поверил. – Пока ты был там, я тут тоже времени не терял.

Мик приблизился к толпе крестьян – беззубых старцев, мужчин в широких тюрбанах и с ножами-мачете, заткнутыми за пояса, женщин с младенцами. Он продемонстрировал несколько банкнот, помахав ими в воздухе.

– Баты, – громко крикнул он. – Доллары. – Он снова показал свои купюры, словно картежник – колоду карт. – Чиангмай. Проводник Чиангмай. Да?

Крестьяне уставились на него пустыми глазами. Он подошел к одному из наиболее сильных с виду мужчин и помахал деньгами у того под носом:

– Чиангмай? Да? Согласен?

Силач отступил на шаг. Еще один последовал его примеру.

Мик замолчал и, выудив из нагрудного кармана пачку сигарет, одну протянул мне. Он снова чихнул. Я заметил, что глаза у него покраснели и воспалены.

– Видишь, я уже пытался кое-что предпринять. Не хотелось сидеть сложа руки, пока ты был в хижине. А в ответ получил… вот это.

– Где мальчишка? Тот, который нас сюда привел.

– Ушел, – подал голос Фил.

– Они с ним поговорили, и он рванул отсюда, будто у него зад ошпарили, – сообщил мне Мик. – Сам-то я готов хоть на руках нести Чарли до самого Чиангмая. А ты запомнил, как мы сюда добрались?

Как? Конечно, я понимал, что вряд ли сумел бы сказать, с какой стороны мы пришли в деревню. Но – непонятно почему – тогда это казалось не важным. Тогда все казалось не важным, кроме одного – я нашел свою дочь. Остальное – дело техники. Я тоже был готов нести ее на руках сквозь джунгли.

Крестьяне начали расходиться.

– Сделаем носилки из бамбука, – предложил я. – Уложим Чарли и понесем. Неужели не справимся?

Мик покачал головой и бросил окурок в пыль.

– Ты против?

– Я думаю.

– О чем тут думать? Не будем терять время!

– Дэнни, нам понадобится около пяти часов, чтобы добраться отсюда до деревни акха. Быстрым шагом.

С носилками можешь еще пять часов накинуть. В любом случае надо знать, куда идти.

– Но ведь мы сумеем, Фил?

– Прислушайся к его словам, отец, – раздраженно отозвался Фил. – Ты не понял ни одного слова из того, что он сказал.

– У меня было время трезво взглянуть на вещи, Дэнни. У нас ни еды нет, ни воды, ни карты, ни проводника.