Курьер (фрагмент)
Шрифт:
Хорошенький ротик Лиз приоткрылся, а огромные глаза ещё больше расширились. Отступив на полшага, она судорожно сглотнула и воскликнула:
– Ну, конечно! Вы же тот самый красавчик с мылом "Глэмур"! Ой, как здорово!
– Она обвила рукой мой локоть и затараторила, обращаясь к Вики: Милочка, ты не возражаешь, если я украду его на пару минуток? Там, на кухне есть девочки, которые почувствуют себя на седьмом небе, если познакомятся с ним...
Меня бесцеремонно поволокли на кухню, а вдогонку доносился заливистый смех Вики.
– Вы ведь не против, - трещала
– Нет, правда, эти курицы просто обалдеют, когда увидят такую знаменитость, как вы.
– Ну что вы, право...
Лиз только крепче стиснула мою руку, прижав её к своей груди.
– Они навсегда запомнят это Рождество. Благодаря вам, у них будет настоящий праздник.
Едва мы переступили порог кухни, как Лиз громко провозгласила:
– Девочки! Посмотрите-ка, кого я вам привела! Узнаете своего любимого красавчика из рекламы мыла "Глэмур"?
Со всех сторон раздались "ахи" и "охи", а какая-то девушка даже не удержалась и завизжала. Нацепив на себя "глэмуровскую" улыбку, я раскланялся с десятком дамочек, по меньшей мере четверо из которых ничем не уступали Лиз Ардмонт, взял предложенный кем-то бокал, закурил сигарету и начал отвечать на вопросы. Их поток не иссякал. Правда ли, что один рекламный ролик иногда снимается месяцами? Как ставится тот или иной трюк? Как случилось, что я оказался в телерекламе? Как можно снять в рекламе свое чадо - сущего ангелочка? Правда ли, что нам платят бешеные деньги? Знаю ли я обворожительного юношу, который скачет по берегу на белом коне в шоколадной рекламе? Получаем ли бесплатно рекламируемые товары?
Должно быть, это продолжалось уже битый час, пока я наконец почувствовал рядом Вики. К тому времени я уже почти охрип, а скулы начало сводить судорогами от бесконечных улыбок.
– Вы не против, если я его утащу?
– спросила Вики у Лиз.
– Филип хочет перекинуться с ним парой слов.
– Что ж, раз уж ты настаиваешь...
– вздохнула Лиз и рассмеялась.
Вики провела меня в гостиную. Число гостей заметно поубавилось.
– Я поняла, что пора уже тебя спасать, - тихонько сказала Вики.
– Ты прелесть.
– Я поговорила насчет тебя с Филипом...
– Ну и? Что он сказал?
– Именно то, что я тебе говорила, - ответила Вики.
– Спросил, когда ты можешь начать.
– Ты шутишь!
– Ничего подобного. Филип вышел в прихожую и понаблюдал, как ты управляешься с толпой поклонниц. А потом сказал, что если благодаря тебе доход фирмы не подскочет хотя бы на десять процентов, то он публично слопает нашу ежегодную рекламную брошюру.
– Заливай дальше...
– Нет, честно.
Филип Ардмонт сидел на корточках возле елки, помогая квартету сорванцов сооружать мост из конструктора. Когда мы приблизились, он встал и выпрямился, свирепо уставившись на пластиковую балюстраду.
– Как, черт побери, должна присобачиваться эта фиговина, - пробормотал он себе нос. В следующую секунду, заметив нас, он расцвел в улыбке.
– Привет, ребята. Что
– Но увлекательно, - вставил я, польщенный, что меня приобщили к телезвездам.
– Так вы и в самом деле хотите попробовать?
– Если то, что мне рассказала Вики - правда, то очень.
– Вы не говорите по-испански?
– Нет, в школе я учил латынь и французский, а вот с испанским вышла промашка.
– Но вы готовы подучиться?
– Всей душой. Как лучше - прослушать лингафонный курс или взять самоучитель?
– Как вам удобнее. Я тут прикинул... Самое хорошее для вас место это Мальорка. Начиная с середины марта. У вас будет целых три месяца на то, чтобы освоить испанский, если вы и в самом деле этого хотите. И вы согласны продолжать работать все лето, до самого октября?
– Да, согласен.
– Замечательно. Тогда после Нового года жду вас в своей конторе и мы обговорим все условия. Вам только придется заполнить анкету, которую будет рассматривать наш совет директоров.
Я поблагодарил его, а он в ответ улыбнулся.
– Вы отработаете свое жалованье, уверяю вас. А теперь...
– Он посмотрел на балюстраду.
– Чтобы возвести эту дьявольскую конструкцию, нужны диплом инженера и адское терпение...
Я протянул руку.
– Позвольте я попробую... Мне доводилось этим заниматься.
Ардмонт благодарно протянул мне балюстраду. Я присел на корточки, поздоровался с вихрастыми бесятами и лихо, одним молодецким движением, отработанным во время бесконечных репетиций, ввинтил балюстраду на место.
У мальчишек поотвисали челюсти.
– Чтоб я сгорел!
– вырвалось у Ардмонта.
Мы задержались до самого вечера - пока я достроил мост, полностью сложил разрезную головоломку, изображающую "Куин Элизабет" в бушующем море, наигрался до одури в футбол, отыскал спрятанные на дне океана сокровища и принял участие в полумиллионе музыкальных конкурсов и шарад. Что ж, ради всего этого и затевается Рождество - дети веселятся до упада, радуясь своим новым игрушкам и переворачивая весь дом вверх тормашками. Возясь с малышней, я припомнил собственное детство - хороводы вокруг елки, ожидание Санта-Клауса, рождественские чулки, набитые всякой гонконгской мишурой, подарки, сласти... Внезапно мне почудилось, что с тех пор прошло несколько миллионов лет.
В семь часов Филип и Лиз Ардмонты проводили нас до дверей, горячо поблагодарив за то, что мы устроили детишкам такой замечательный праздник.
Уже сидя в машине, Вики вздохнула и потерла уши.
– Уф, я почти оглохла! Должна сказать, что ты произвел сильное впечатление на Ардмонтов... особенно на мамашу Ардмонт.
– Ревность тебя не красит, радость моя. Хотя мамаша и впрямь ничего.
– Вот как?
– вскинулась Вики.
– А не старовата ли?
– У женщины это называется зрелостью, солнышко. Зре-лос-тью.