Курьер. Дилогия
Шрифт:
– Этот питекантроп мало что смыслит в хорошей еде, - авторитетно заявил я, с трудом оторвавшись от такой вкуснотищи, чтобы посмотреть в печальные - но почему печальные?!
– глаза Элечки.
– Помаши у него перед носом куском мяса побольше, и он будет радостно хвостиком вилять и делать всё, что ни пожелаешь. Говорю авторитетно - проверено многократно.
Она слабо улыбнулась и принялась за еду, а я поздравил себя с победой, пусть и незначительной, но всё равно приятной над её невесть откуда взявшейся тоской. Мне бы не ехать никуда,
"Подождёт!" - мысленно решил я, твёрдо вознамерившись угостить прекрасную Элечку своим неповторимым чаем.
– Ты не желаешь приобщиться к тайнам Древнего Востока?
– тоном опытного интригана вопросил я.
Её щёки порозовели, она торопливо опустила глаза, я запоздало вспомнил, что Кама-сутра тоже по сути дела является тайной Древнего Востока, не менее разрекламированной, а потому торопливо поправился:
– Я хочу угостить тебя особенным чаем. Учти слово "Нет" в ответ не воспринимается абсолютно.
– Это шутка, - добавил я поспешно, замирая и ожидая её решения.
– Аластор частенько говорил мне о твоей уникальной привычке относиться к этому простому напитку как к чему-то особенному, - мягко произнесла она, и у меня в голове дифирамбы ангелы запели от её нежного голоса.
– Конечно же, я хочу...
– она фыркнула и улыбнулась более откровеннее, - приобщиться к этому чуду древней восточной цивилизации.
– Ну вот и замечательно, - обрадовался я, шаря рукой по полке, где в прошлый раз заныкал коробку с чаем.
– Сейчас попробуешь мой ревностно оберегаемый секрет и, авось, сама понемногу станешь такой же немного чудаковатой его фанаткой как я.
– Посмотрим...
– загадочно улыбнулась она и принялась за еду, а я как раз отсыпал в заварничек чай и готовился залить его кипятком.
В ожидании, пока он заварится, я успел смести подчистую всё, что положила мне на тарелку Элечка, потом потянулся за добавкой, умял и её, потом посмотрел на остатки на блюде на вид совершенно не уменьшившиеся, горестно вздохнул, с трудом подавил желание облизать и сгрызть с аппетитом тарелку, взглянул на Элечку, она как раз отодвигала от себя пустую тарелку, и подумал, что хватит...
– Я не знаю, как тебя благодарить, - начал я, заглянув в её прекрасные глаза и с трудом удержавшись, чтобы не взять её за руки, которые она словно бы случайно вытянула в мою сторону.
– Впрочем, нет - знаю, - поправился я и быстро встал из-за стола - по моим прикидкам чай уже успел не только завариться, но и настояться.
Приоткрыв крышечку заварничка, я в этом убедился, порыскал по шкафчикам, ища чашки, наконец нашёл самые красивые, торжественно выставил их перед Элечкой - хо-хо, знай наших!
– и принялся разливать чай, после чего рукой нащупал на столе баночку мёда, открыл её и гостеприимным жестом предложил угощаться.
– Ты прости, если я тебя обидела или рассердила вчера, - произнесла она тихо, с удовольствием принюхиваясь к ароматам чая.
–
– Забудем, - отмахнулся я, с удовольствием пробуя чай.
– Я уже давно решил для себя, что буду плыть по течению, принимая жизнь и обстоятельства такими, какие они есть.
– Я бы очень хотела, чтобы они тебя не коснулись... Грязное это дело. И неблагодарное...
– Я уже сказал - забыли, - повторил я.
– Не хочу сейчас портить себе настроение тем, что мне хочется знать и что мне не дают узнать.
– Так получается...
– Элечка!
– возвысил я предостерегающе голос.
– Моё имя Ольга, - вздохнула она, и я приподнял бровь, взглянув на неё.
– Учти, его мало кто знает, мало кому о нём следует даже думать...
– А меня Андрей зовут, - игриво произнёс я, чокаясь с ней чашками. Великий Космос, какие страсти-мордасти творятся... Почему-то меня уже даже не тошнило от этой "шпиёнской" атмосферы - видать, я здорово переборщил с дозировкой её употребления, и мой организм успел выработать иммунитет.
Я пригубил чаю, наши глаза встретились, я лихо ей подмигнул, и мы - к моему неописуемому удивлению и облегчению рассмеялись. Ну и хвала звёздам! Когда люди смеются, то проблемы бегут куда подальше, как микробы и особо впечатлительные личности - от запаха чеснока.
– Тебе действительно понравилось?
– робко спросила она, отсмеявшись, и я незаметно поморщился - какая же это боевая подруга?
– невольно сравнивая её с Шелой, которой попробуй только заикнись, что она хреново приготовила завтрак, даже если он совершенно несъедобен. Давись, но лучше молчи. Иначе... Я улыбнулся, вспоминая.
– Мне очень понравилось. Я не абы какой гурман в области еды, но, я уверен, что такой вкуснотищи я не попробовал бы даже в каком-нибудь элитном ресторане. Было очень вкусно, - успокоил я её.
– Очень!
– Я рада, - произнесла она тихо, уткнувшись носом в чашку.
– Да что с тобой? Что ты как не родная?
– я потерял терпение, залпом допил остатки чая и пошёл мыть посуду, то есть складывать их в раковину - в моём времени мыть водой и какими-либо чистящими средствами грязные чашки и тарелки считается нонсенсом и почему-то верхом эксгибиционизма.
– Взбодрись! Почему у тебя хорошее настроение как в бездонную бочку утекает? Что такое произошло, что ты вся такая вялая?
– Я потеряла одного очень хорошего человека, - подняла она на меня глаза, в которых плескались океаны тоски и горя, в её голосе вдруг ни с того ни с сего явственно прорезался металл, - который был для меня в этой жизни очень многим, разве только не мужем и не любовником. Ты извини, пожалуйста, если я от радости не буду танцевать...
– Теперь уже ты меня прости, - пробормотал я, почёсывая в затылке и пытаясь представить, как бы я себя вёл, если бы у меня тоже погиб лучший друг. Уж точно бы тарантеллу не плясал.
– Я думал...