Курьер. Дилогия

Покровский Владислав Евгеньевич

– Убери ты его!
– прорычал я, прикрывая глаза ладонью.
– Мне не нужен свет!

– Да!
– Кузьма с живейшим интересом посмотрел на меня.
– Конечно: главное свойство твоих мутировавших глаз - адаптация! "Кошачий глаз", верно?

– НЕТ! Глаз цуцлика!
– рявкнул я, и низкий свод закруглённого потолка эхом отразил мой гневный вопль.
– Долго ещё стоять будем?! И куда идём вообще?! Что за байки про личные мастерские? Тебе своих подотчётных мало?

– Мало, - отозвался Кузьма, отворачиваясь.
– Чистой науке нет границ! Есть лишь стены нашего её понимания...

– Ты мне мозги чужими цитатами не забивай, - пробормотал я, усиленно моргая и нагоняя

слезу - глаза отчаянно щипало и кололо.
– Отвечай конкретно.

– До конкретности подрасти немножко, - я увидел, как его плечи дрогнули, будто он тяжело вздохнул.
– Ты сам всё увидишь... и поймёшь. А не поймёшь, так ещё будет шанс. Наверное...

– То есть?
– нахмурился я, ничего не понимая.

– Всё, - бодрый голос инженера, как обычно приветливый и радушный, резко изменился, стал каким-то чужим, отстранённым, в нём явственно появились холод и металл, безмерно удивившие меня.
– Закрыли этот вопрос. Заходи.

– Куда?
– ляпнул я машинально и тут де увидел, как впереди Кузьмы ярко блеснула полоска света, расширилась, стала ярче. Я поспешно вновь прикрыл глаза ладонью, сужая зрачки, вот она превратилась в залитый ярчайшим белым светом прямоугольный, вверху закругляющийся проём, по краям которого замерцали маленькие искорки.

– Нам туда, - кивнул Кузьма и шагнул в проём, растворяясь в сиянии света, ныряя в него как опытный пловец.

Я помедлил секунду, соображая, затем сделал нерешительный шаг вперёд, всё ещё прикрывая глаза ладонью, потом ещё один и ещё. Остановившись у самой границы, я, подслеповато щурясь, осмотрел это белоснежное пятно, сверкающее посреди кромешной тьмы, протянул руку, растопырив пальцы, как заторможенный пытаясь коснуться его, и тут вдруг мою кисть оплели стальной хваткой чьи-то пальцы.

– Долго ты ещё?!
– возопил из-за светового пятна тоном любящей бабушки Кузьма и дёрнул меня к себе.

– Твою...
– ухнул я, рыбкой летая внутрь, и, споткнувшись по дороге, чуть не растянулся на полу.

– Мать...
– выдохнул я, вскочив на ноги одним прыжком, повернувшись для гневной тирады и... увидев всё это... ЭТО!

Зал. Необъятных, необозримых размеров громаднейший зал, высеченный внутри поистине титанической пещеры. Многоуровневый и многоэтажный, заставленный аппаратурой и оборудованием, которое я отродясь не видел, теряющийся где-то вдалеке, наполненный какой-то особой атмосферой, сочетавший в себе ароматы природы и техники, украшенный сталактитами и сталагмитами, идеально вписывающимися в техническую композицию, освещённый сотнями тысяч ламп и светильников. Это было нечто... Пещера циклопа, приспособленная для нужд современных инженеров. Как замечательно между собой сочетались редкие экземпляры программируемых модульных станков с фланцируемыми катушками и подвесные верёвочно-деревянные мостики и лесенки, универсальные многофункциональные аппараты Новикова-Эрцхайма, позволявшие производить нематериальное сверление, воздействуя на любой уровень тела, вплоть до кварков, с подвесными люльками, бегавшими по натянутым под сводом пещеры канатам, существующий пока всего в трёх экземплярах генератор антиэнергии и "лифты", приводимые в действие системой канатов и рычагов. Это был прекраснейший симбиоз, он нравился мне всё больше и больше, и я готов уже был смотреть на него, не отрываясь, хоть всю свою жизнь, изучать его, проникать в его тайны, разгадывать их...

– Где мы?
– прохрипел я, пытаясь прийти в себя от увиденного.

– В моей мастерской, - ответил Кузьма, на которого явно произвело впечатление моё замешательство.

– Откуда у тебя мастерская размером с Мамонтову пещеру?

– Нашёл, - неопределённо ответил он.
– Надеюсь,

ты догадываешься, что находится она не на фирме?

– Я так полагаю, что это даже и не Мараха?
– почесал я в затылке, обозревая эту королеву среди пещер, в которой с лёгкостью мог бы разместиться и легион слонов.

– Это Мараха, - покачал головой Кузьма.
– Более того это центр Мараха.

– Центр?
– от удивления я чуть не сел.
– Какой, к Безымянному, центр?! У нас же в центре города... Белая Башня... стоит, - промямлил я, соображая.

– Вот-вот, - закивал Кузьма.
– Стоит. На гигантской каверне, уходящей на десятки километров вниз. Часть тамошних пещер приспособлена под специальные камеры для особо опасных заключённых. А самую маленькую из всех ответвлений я облюбовал для себя.

– Самую маленькую?!
– поразился я.

– Ага, - рассеянно ответил Кузьма, подходя к краю каменного балкона, на котором мы стояли, и вглядываясь вглубь зала.

– Не понял, - пробормотал вдруг он.
– Почему отлыниваем?! За работу!

Крик его, многократно усиленный эхом, прозвучал в моих ушах как рокот землетрясения, в следующую секунду я отшатнулся, увидев, как среди гигантских кожухов приборов и агрегатов замелькали чьи-то быстрые тени.

– Разленились, - недовольно проворчал Кузьма, потирая горло и подходя ко мне.
– Ну что, поехали?

– Кто это?
– ткнул я пальцем в мельтешащие как муравьи фигурки.

– Это?
– он глянул через плечо.
– Это андроиды. Гораздо надёжнее всех моих техников, только вот у них повышенная чувствительность к электромагнитным полям: если полчаса посидят у работающего генератора, то потом как пьяные шатаются. Уже привыкли, так теперь иной раз и за шиворот не оттащишь.

– А-а...
– протянул я, не зная, что сказать: андроиды вообще-то были запрещены Кодексом законов о труде Федерации, но я не сомневался, что у Кузьмы обязательно нашлась бы очередная отговорка на этот счёт.

– Так мы идём?
– он нетерпеливо потоптался на месте.

– Куда и зачем?
– ответил я вопросом на вопрос.
– И вообще: откуда это всё?

– Много вопросов решению проблемы не способствуют, а лишь усугубляют его, - процитировал он Сайласа Рида и юркнул в сторону, призывно махая рукой.

– А что способствует её решению?
– пробурчал я себе под нос, донельзя заинтригованный, подходя и видя узкую каменную лестницу, ведущую с балкона вниз и извивающуюся по стене пещеры змейкой, огибая опасные и неудобные участки.

– Логический анализ на основе фактических данных, - отозвался Кузьма, вышагивая по этой лестнице походкой человека, привыкшего бегать по ней в любое время суток и в любом состоянии.
– Например, ты не знаешь всего обо мне, ты не знаешь, зачем я тебя позвал, ты чрезмерно любопытен... Это факты. А вот логический вывод: какого рожна ты согласился прийти сюда? Примем его за факт. Отсюда следующий логический вывод: раз уж припёрся, то изумляйся, наслаждайся, сопи восхищённо и помалкивай в тряпочку, - тараторил этот пингвинчик, спускаясь вниз по лестнице и смешно переваливая со ступеньки на ступеньку.
– А вдруг я полудурочный меценат, имеющий всё, но не нашедший своего философского камня? Тогда эта мастерская мне нужна... Или я хочу захватить мир? Тогда я построю тысячи андроидов, вооружу их лучевиками, бьющими пучками антиэнергии, и пойду на войну против всех и всего, - Кузьма покосился на моё сосредоточенное лицо - я как раз размышлял, чем бы заткнуть его вечно болтливый рот, - и захихикал.
– Не дрейфь, Андрей. Меня моя зарплата пока устраивает. Так что бунтовать я пока не буду. Пока... А тебе я хочу сделать подарок. Небольшой такой, приятный подарок...