Курьер. Дилогия
Шрифт:
И тут я вспомнил о "конвертере"... И лапнул пустое место...
Субъект в чёрном вдруг посмотрел на меня, не снимая очков, он улыбнулся, мне показалось я уже где-то видел эту улыбку, и внезапно показал мне два пальца. Его улыбка вдруг стала холодной, он повернул голову и прицельно сощурился, его рука чуть приподнялась, направляя дуло пистолета прямо в голову, палец коснулся спускового крючка.
И в этот момент Побережный со стоном пошевелился, а я вдруг вспомнил о метательных ножах... Резкий изгиб запястьем, движение кистью, пластины активатора раздвинулись, и я поднял руку, прицеливаясь. Механизм щёлкнул, руку легонько толкнуло, серебристая рыбка-лезвие унеслась в цель, однако "чёрный" по-видимому каким-то образом услышал звук
Последнее, что я успел почувствовать, прежде чем мир померк и растворился, - это беззвучное довольное рычание Хранителя, возникшего из ниоткуда аккурат между мной и "чёрным"...
Не слышно было выстрелов, не было всепожирающего жара плазмобоев, ушла в неведомое боль, разрывающая тело и разум на части, всё ушло, всё исчезло... Как будто и не было никогда...
Мои глаза закрылись, а мышцы расслабились...
Сознание гасло, выдавливаемое из привычного ритма жизни дикой болью, пронизывавшей всё тело насквозь и заставлявшей корчиться в страшных судорогах...
Сознание гасло, медленно уходя на покой...
А вслед за ним уходил и я...
– Ты посмотри, уже улёгся!
– нежный пинок по рёбрам резко и внезапно вернул меня к жизни.
Перезагрузка реальности...
Я дико всхрапнул и открыл глаза, морщась и кривясь.
Всмотрелся...
И глаза у меня полезли на лоб!
И вдруг радостно застучало сердце...
На того в чёрном костюме будто вихрь налетел: пируэт "три шажка", молниеносный разворот, обмен ударами, и вот уже рука Шелы будто бы игриво скользит по его позвоночнику, затем касается шеи, и вот уже субъект в чёрном как сломанная кукла валится на землю, а пистолет не успевший выплюнуть смерть в Побережного меняет хозяина. И в этот миг на Шелу вдруг набросился Хранитель. Уже чувствуя, как чья-то (чья-то?) сильная рука за шиворот поднимает меня на ноги, я залюбовался отточенными движениями своей подруги. Щупальца выстреливали со скоростью мысли, били то туда, то сюда, делали ложные выпады, Хранитель надвигался, переливаясь всеми оттенками огненно-красного, а Шела уворачивалась, скользила в немыслимых пируэтах, вольтах, уклонениях, как вдруг...
– Получай, тварь!
– прогремел густой медвежий бас у меня над ухом.
В ту же секунду иссиня-чёрная молния метнулась к Хранителю, ударила в него, вокруг вспыхнуло и вмиг растаяло энергетическое кольцо, раздался дикий вой разочарования, и Хранитель исчез.
Шела остановился, встрепенулась, помотала головой, подскочила к Побережному, протянула руку, и одним сильным рывком поставила его на ноги. Удержав его на ногах, она отвесила ему внезапно оглушительную пощёчину, после чего подтащила к нам.
– Держись, Андрюха, Чип и Дейл прибыли, - прогудел Грэй и взял меня на руки.
– Шела, поторопись!
– Я уже готова, - её мелодичный с лёгкой хрипотцой голос проник мне в уши и постучался в сердце. Я закрыл глаза и застонал от невыразимого счастья, свалившегося на меня.
– Не стони, Андрюха, не рви сердце, - произнёс Грэй, легко удерживая меня одной рукой, а другой закрепляя на моём запястье непонятный браслет.
– Да симулянт он просто, - фыркнула Шела, застёгивая такой же браслет на запястье безвольно болтавшегося в её руках Побережного.
– Ты как там, милый? Живой?
– Глм, - икнул я обиженно.
– У него лёгкое прострелено, - раздался рык Грэя, - и обе ноги, а так же множественные повреждения кожных покровов и раздроблена ключица. Его прямо сейчас надо в реанимацию, на фирму, иначе он загнуться может.
– А как же доставка? А заказ?
– Шела!..
– Ну что сразу "Шела"?! Я что ли их сюда привела?!
– Хорошо...
– отмахнулся Грэй.
–
– Подожди! А как же?..
– Если хочешь, можешь заняться этим сама!
– рявкнул Грэй так, что у меня уши заложило.
– Подзаработаешь кредитов, оплатишь его лечение...
– Что?!
– Тихо! Переход через полторы секунды. Идёшь или нет?!
– Чтоб тебе в Космосе раствориться! Иду!..
И спасительная тьма поглотила нас...
Дальнейшее я помню смутно... Эти воспоминания сохранились в моей памяти фрагментами, отрывками, которые как неполную мозаику очень трудно собрать воедино. Помню холод и тошноту перехода и режущее глаз переливающееся многоцветие темпорального коридора; помню, как трудно было дышать, как била всё тело дрожь, помню, как Грэй орал и сыпал проклятиями и ругательствами, как торопил наших медиков, как махал мною в воздухе, стараясь ускорить мышиную возню; помню взгляд Шелы, брошенный мне напоследок, когда надо мной уже закрывался колпак реанимационной камеры, и этот взгляд был красноречивее всех слов - "Вот только попробуй мне умереть! Откопаю, верну и уже сама прибью!"... Помню, как приятно холодила тело лекарственная жидкостная смесь - ко?льто - постепенно заполнявшая камеру, а потом... Потом наступил глубокий долгожданный сон, когда я вдохнул специально распылённый расслабляющий успокоительный газ...
Сон... В котором мне, вот уже в который раз, приснилась Шела... Она смотрела на меня своими лучистыми серыми глазами, печально качала своей растрёпанной головкой и что-то долго-долго говорила... Я не запомнил всего, да и не до того мне было, честно говоря, зато её прощальный поцелуй вдруг как огнём ожёг мне губы.
Я вдруг почувствовал, что могу открыть глаза, и так и сделал, не откладывая на потом. Прямо напротив моих глаз в стенке камеры было прорезано окошечко для визуального наблюдения за состоянием пациента. Я сфокусировал взгляд, из окошечка кто-то на меня смотрел, я напряг зрение - видно было не очень, мутноватый лечебный раствор не идеально прозрачен - и тут вдруг увидел Её, мою подругу, мои "тридцать три несчастья", как я в шутку её иногда называл, мою любовь, мою инфернальную любовницу, моё "горе от ума" и "наказание строптивого"... Она смотрела на меня, её классически прекрасное чуть бледное лицо источало заботу и нежность. Наши взгляды пересеклись, она заметила, что я смотрю на неё, и нежно улыбнулась. Мои ресницы дрогнули, на рту была кислородная маска, так что улыбнуться ей в ответ я не смог... Но Шела поняла. Улыбка ещё мгновение украшала её губы, затем она оглянулась, посмотрела по сторонам и вдруг поцеловала пластик окошечка, вложив в этот поцелуй всю свою неразделённую страсть. Мои глаза дрогнули, и я поспешно моргнул, как жаль, что я не мог ей ответить. Она ещё несколько секунд постояла у окошечка, затем прощально улыбнулась и исчезла.
Я закрыл глаза и глубоко вдохнул через маску... Я очень хотел спать...
Глава 9
– Надевай костюм...
– Что?! Да ни за что на свете!
– Надевай костюм, я тебе говорю!
– Да ни за какие пряники!
– Но почему?!
– закричала Шела, потеряв терпение, и встала посреди комнаты, уперев руки в бока, в весьма соблазнительной позе.
– Да потому что я в этом костюме чувствую себя как псих в смирительной рубашке!
– рявкнул я и встал напротив неё, сложив руки на груди.
– Какое замечательно сравнение, - прыснула она, - а главное - точное.
– Не умничай слишком много, - я почесал подбородок и огляделся, ища свою любимую рубашку.
– Ой-ой-ой, уже испугалась, - фыркнула она и отошла к зеркалу, обольстительно покачивая бёдрами, при этом мне страшно захотелось ущипнуть её.
– Надевай костюм...
– Ну что ты заладила как попугай одно и то же, - я всплеснул руками и, изобразив немую сцену, трагическим взглядом уставился в потолок.