Курган. Дилогия
Шрифт:
Ко всему этому прибавилась еще одна неясность. Сейчас его окружала осень. А в Питере была ранняя весна. Такие вот метаморфозы – черт бы их побрал! Нет, точно: его место в психушке! Это не Петербург, и даже не Россия…
Первое, что бросилось в глаза, это длинная цепь гор на горизонте. Их плавные серо-синие контуры уходили в бесконечную даль, и где-то там, вдали, ух уже чуть размытые вершины смыкались с белыми пушистыми облаками. А у подножия гор раскинулась величественная долина.
Вся в буйстве ярких красок, она являла собой разительный контраст с несколько мрачноватыми и скудными горными вершинами.
В
Вдали, беря начало из горного ущелья, текла река. Солнечные блики, вспыхивая на ее волнах, играли веселыми искрами, будто мириады осколков гигантского зеркала.
Глубоко вдохнув прохладный воздух, Кирилл сделал несколько шагов и снова замер. Сюрпризы продолжались. Ему в глаз бросилось нечто такое, что по масштабам, величине и изяществу затмевало собой все творения рук человеческих. Безусловно, этот мир, в котором он так внезапно очутился, – странен. Но согласитесь, когда в незнакомом месте, о котором не имеешь ни малейшего представления, встречаешь нечто такое, что уже когда-то видел, то это уж слишком.
– Да-а… – протянул Кирилл. – Это нечто… Это уж слишком! Дежавю… Правда пока не тотальное.
В том, что эта диковинная страна подбросит еще массу сюрпризов, он уже нисколько не сомневался.
Невдалеке от подножия гор (километра два-три, отсюда трудно оценить расстояние), почти слившись с ними, вознес к небесам зубчатые башни величавый замок.
Выглядел он не так – вернее совсем не так – как обычно изображают подобные строения мастера кисти и холста. Кирилл это понял сразу.
Замки на картинах отчего-то никогда не идут ни в какое сравнение с оригиналом. Изображенные на плоскости, они получаются какими-то приниженными. В них не чувствуется ни силы, ни жизни. Скорей всего это происходит оттого, что холст – это холст. И какой бы мастер не писал картину, должной экспрессии и объема он никогда не добьется. Натура – есть натура. Она не ограничена жесткими рамками, ей есть где размахнуться. Ее символ – свобода.
«А может, просто никто не видел такого замка вживую? – осенила мысль. – Может, его просто нет? Но вот же он, вдали! Значит, есть! Но как же гармонично стоит! Гармония… Гармония во всем. Ничего не убавить, и не прибавить. Куда же я попал? Где я?.. Величественный замок в незнакомой прекрасной земле. Она сама по себе необычна и вызывает восторг. Как же все-таки он в нее вписывается! Как соответствует духу и сути этого места! Наверно – это замок из замков. Их властелин…»
Кирилл даже мысленно улыбнулся, представив себе, что это и в самом деле король замков, властвующий в своем благородном королевстве.
Его зубчатые стены и башни с остроконечными шпилями, стрельчатые крыши, без сомнения посрамили бы все известные земные сооружения. В сравнении с ним они казались бы постройками из детских кубиков, такими же примитивными и неуклюжими.
А этот замок словно готов сорваться с места и воспарить в небесах…
«Уф, что за пафос? Откуда? Но надо же!..»
Кирилл мог поклясться чем угодно, что он уже видел и эти на вид легкие и воздушные, но без сомнения мощные стены.
Он уже видел эти зубчатые
Далекий шум морского прибоя заставил его обернуться. Час от часу не легче! Оказывается, он стоит на вершине утеса. Утес вознесся над морем метров на сто.
Вдали, на краю горизонта, в лазурной воде темнел остров. Похоже вулканический. Подобные острова встречаются в Тихом океане. Из-под воды, в облаках пара и фейерверке огненных брызг, неожиданно появляется вулкан. Он растет. Иной раз на глазах. Может внезапно вырасти, и так же внезапно уйти под воду. Моряки такое видели. Но обратно в океан огнедышащие горы возвращаются не всегда.
Проходят эпохи, и вокруг остывшего вулкана на береговой кромке появляется жизнь. Сам же он спит. До поры спит. И когда вулкан проснется, и сметет в небытие то, что в своем самомнении живет на его остывшем теле, неизвестно. Но рано или поздно – это случится.
Вот и остров, что сейчас видел Кирилл, был подобного рода. По его центру возвышалась гора со срезанной вершиной. А над ней курился легкий дымок.
Вулкан вздыхал в дремоте, длящейся тысячелетия.
В сторону острова шел небольшой двухмачтовый корабль. Надутые ветром паруса порой терялись в белых барашках, которые то тут, то там выпрыгивали из волн. Паруса двухмачтовика даже чем-то походили на них: издалека они тоже казались такими же белыми, пушистыми и игривыми. Идиллия, одним словом…
«Барашки, – привычно отметил Кирилл. – Значит, волнение два-три балла, не больше…» Тут же себя одернул – что за дела?! Попал невесть куда, тут о другом думать надо – о насущном, а он волнение на море отмечает… метеоролог хренов!
Почти к самому морю подступал небольшой городок. Сверху хорошо просматривались красные черепичные крыши над выбеленными стенами. Он чем-то походил на чистые, ухоженные провинциальные европейские городки. Такие там еще кое-где сохранились. Но… Одно но! Вроде и архитектура схожа с европейской, и вид пристойный. Но была какая-то неясность. Что-то не то складывалось в этом городе.
Кирилл вдруг понял: в городишке все дома одинаковы. Будто архитектор не знал иных проектов и лепил свои строения под копирку. Не знал, или… или не хотел себя утруждать. Да и планировка прямолинейная. Не видно запутанных кривых улочек. Сверху это хорошо видно. Дома стоят как бараки в лагере. В общем – городок и похож на европейский, и кардинально отличается
Кирилл обернулся. Надо взглянуть на дверь, из которой только что вышел. Обернулся, и… и застыл. Дыхание перехватило, а если образно выразиться словами классика: «В зобу дыханье сперло…»
О таком бреде и сюрреализме даже подумать сложно, а не то что представить! А тут этот сюр он сейчас видит воочию, и его – вроде бы – можно даже пощупать.
Бред, бред и еще раз бред!!!
Нечто подобное можно создать с помощью компьютерной графики и потом рассматривать на экране монитора или в кино. И все равно, будет не то! Такого впечатления на плоскости не добьешься. А тут все наяву! Вживую, так сказать!
Дело в том, что солнце за его спиной било на светло-серую откосую стену самой настоящей пирамиды! Высокая – она отличалась и от египетских, и от пирамид ушедшего в небытие народа майя.