Курица в полете
Шрифт:
— Элла Борисовна? — спросил незнакомый мужской голос с той единственной в мире интонацией, по которой она сразу опознала одессита.
— Да!
— Элла Борисовна, мне рекомендовал обратиться к вам Вячеслав Алексеевич Махотин.
— Слушаю вас!
— Видите ли, тут такое дело…
— Вам нужна консультация по авторскому праву?
— Что? По какому авторскому праву?
— Ну я же занимаюсь авторским правом.
— Ах да, он что-то об этом говорил. Нет, меня интересует совсем другое. Мне нужно с
— Зачем? — удивилась Элла. Неужто Махотин решил заняться сводничеством? Никогда бы не подумала!
— Видите ли, у нас есть идея одного шоу…
— Шоу? — еще больше удивилась Элла. — А я тут при чем?
— У вас, кстати, потрясающий голос, об этом он не говорил… А слух у вас есть?
— Слух?
— Ну да, музыкальный слух! — уже начал раздражаться собеседник.
— Послушайте, зачем вам мой музыкальный слух? Я вообще ничего не понимаю!
— А вам что, Махотин ничего не сказал?
— Господи, о чем?
— Моя фамилия Пузайцер, Аркадий Пузайцер.
Час от часу не легче! Вот только Аркадия Пузайцера мне и не хватало!
— Простите, но я не слышала о вас.
— Мадам, вы одесситка? Не отпирайтесь, я это слышу!
— Ну я тоже сразу поняла, что вы из Одессы, но все-таки что вам от меня нужно?
— Мне нужно с вами увидеться! Вернее сказать, посмотреть на вас!
— Да зачем на меня смотреть?
— А вы хотите, чтобы я не глядя взял вас в наше шоу?
— Господи помилуй! Какое, к черту, шоу? — разозлилась Элла. — Я юрист и ни в каких шоу сроду не участвовала.
— Но хотите?
— Да боже упаси, зачем?
— Махотин сказал, что вы далеки от мировых стандартов, но это нам и нужно!
— Извините, но, по-моему, это какой-то бред!
Или вы не в состоянии складно изложить ваши мысли!
— Ой, ратуйте, эта дама так разговаривает с Аркадием Пузайцером, я в восторге! Слушайте, давайте сегодня встретимся. Приезжайте в Останкино, я вам выпишу пропуск!
— Никуда я не поеду! Я вообще ничего не понимаю!
В разговор ворвался женский голос.
— Аркаш, дай мне трубку! — потребовал он. — Элла Борисовна, простите! Дело в том, что у нас на канале задумано новое кулинарное шоу, и Махотин предложил вашу кандидатуру на роль ведущей.
Мы заинтересовались и хотим познакомиться с вами. Теперь вам все понятно?
— Теперь да. Но я.., я вам не подойду.
— Ах боженька! — опять раздался голос Пузайцера. — Подойдете или нет, решать не вам! Короче, сейчас за вами приедут! Мы не можем терять время, нам дорога каждая минута. Вы где живете?
— У метро «Профсоюзная», — машинально ответила Элла, совершенно сбитая с толку.
— Хорошо. У вас есть мобильный?
— Да.
— Записываю!
— Но послушайте…
— Мадам, я не понимаю, вы хотите вести шоу?
— Нет, не хочу!
— Почему? — поразился Пузайцер.
— Потому
— Вы готовить умеете?
— Готовить — да, а вести шоу — нет.
— Ой, мама моя, это же надо сперва житного хлеба накушаться, как говорил мой дед Пиня Пузайцер. А вы пробовали?
— Что?
— Вести шоу.
— Нет!
— Так откуда ж вы, мадам, знаете, можете вы это или нет? Махотин настоящий телевизионный зубр, и если он сказал, что вы сможете, значит, сможете! У него глаз-алмаз, чтоб вы знали! Короче, самое позднее через полтбра часа за вами приедет машина! Давайте ваши координаты и не кобеньтесь. Все равно я от вас не отстану, это ж надо знать Аркадия Пузайцера! Чем вы рискуете? Если не подойдете — что ж, как говорится, извините за беспокойство, а если подойдете… Вы представляете себе, что можете стать звездой, как Андрей Макаревич!
— Но Андрей Макаревич сначала стал звездой, а потом уж…
— Ну ладно, пусть не Макаревич… — легко согласился Пузайцер. — Но все равно. И потом, за это еще платят деньги, учтите! К тому же Махотин сказал, что вы красивая одинокая дама. Так у вас женихи будут со всех концов страны, из ближнего и дальнего зарубежья!
Элла расхохоталась. Ей вдруг стало весело.
А чем черт не шутит!
— Ладно, земляк, так и быть, присылайте машину!
— От это другой разговор — возликовал Пузайцер. — Я таки умею находить аргументы, вы так не считаете?
— Считаю, считаю!
— Только еще два слова! Не надо наводить марафет!
— То есть?
— Ну красить глаза и все прочее, у нас классные гримеры! И вообще, нам надо вас увидеть в первозданном виде. Это понятно?
— Это понятно.
Пока она ждала машину, в голове у нее был полный сумбур. И в чувствах тоже. Но потом она сказала себе: Элла Борисовна, ты и вправду ничем не рискуешь. Скорее всего, ты им не подойдешь, так чего волноваться? Кто возьмет такую толстую корову на телевидение? Это ведь будет антирекламой.
Смотрите, мол, она хорошо готовит и вон на что стала похожа… Конечно, они тебя не возьмут, но зато побываешь на телевидении, это уже само по себе интересно. Ну скажут они тебе, что ты им не годишься, что с того? Ты и сама знаешь, что не годишься, так в чем проблема? Все равно, хуже чем в венском аэропорту тебе не будет, когда мать через двадцать с лишним лет воскликнула: «Элка, какая ты толстая!» А вот Махотину я явно понравилась, раз он меня им рекомендовал, пусть даже не я ему понравилась, а форшмак… Краситься не нужно, а вот одеться прилично надо. Она задумалась, а потом надела темно-коричневые брюки, такую же водолазку и бархатистый бежевый пиджак, купленный в Вене. Придирчиво себя осмотрев, она переоделась в черные брюки с черной рубашкой — любимый свой туалет. Простенько и со вкусом.