Курица в полете
Шрифт:
— Фен есть в номере. Ладно, Элка, я что-то сегодня устала.
— Ты завтра еще работаешь?
— В салоне уже нет, но надо с утра сделать массаж одной клиентке, у нее вечером важная встреча.
Целую.
— Пока!
Рано утром ее разбудил телефонный звонок.
Она глянула на часы — восемь. И кто это в такую рань?
— Алло, — сонным голосом пробормотала она.
— Элла, я вас разбудил?
Она сразу узнала его, сердце подпрыгнуло, но она ведь больше не курица!
— Да, разбудили, а кто это?
— Элла, я хочу извиниться за вчерашнее.
— А, это вы.., герой-любовник! —
— Умоляю, простите!
— Прощаю! Всего наилучшего.
И она бестрепетной рукой швырнула трубку.
Но бестрепетной была только рука. Сердце здорово колотилось. У него по телефону такой сексуальный голос… Но мне это не нужно. Я молодец, послала его…
Телефон зазвонил снова.
— Алло!
— Элла, вы заняты сегодня?
— Да!
— Но вы же в отпуске!
— Кто вам сказал? — крайне удивилась она.
— Разведка донесла, — усмехнулся он.
Странно, подумала Элла, Махотины улетели отдыхать на Сейшельские острова. Это он просто берет меня на пушку.
— Не выдумывайте. И что вам от меня нужно?
— Ну вообще-то многое… Но на данный момент хочу предложить вам съездить за город.
— Зачем?
— Погулять по осеннему лесу, в этом году прорва грибов. Вы любите собирать грибы?
— Нет, я не умею. Я выросла в Одессе.
— О, тогда вы, наверное, потрясающая кулинарка.
— Нет, я вообще умею готовить только… — Она хотела сказать «курицу в полете», но произнесла:
— Только картошку с селедкой.
— Как это? — заинтересовался он.
— Очень просто! Варится картошка, и покупается селедка, желательно уже почищенная, знаете, в таких пластиковых пачечках.
— О, в таком случае я приглашаю вас к себе и угощу своим фирменным блюдом. Если понравится, дам рецепт. Чрезвычайно просто и вполне вкусно.
— Дмитрий.., простите, не помню вашего отчества…
— Не надо отчества, просто Дмитрий. Лучше просто Митя.
— Вчерашняя девица называла вас Димой.
— Предпочитаю имя Митя.
— Так вот, Митя. Я завтра ни свет ни заря улетаю, и сегодня у меня еще куча дел.
— Улетаете? — у него упал голос, а у нее екнуло сердце. — Далеко ли? Надолго?
— Нет, всего на неделю. Отдыхать.
— И вы не выкроете часок-другой, чтобы попробовать мое фирменное блюдо?
— Уж сегодня точно нет. Мне совсем не улыбается, чтобы в разгар обещанной трапезы в окно влетела еще какая-нибудь балерина на помеле!
— Она не балерина, — засмеялся он.
— Это несущественно. Так что всего наилучшего, Дмитрий!
И она положила трубку уже далеко не бестрепетной рукой. Но была горда собой чрезвычайно. Наглец! За город поедем, а лучше приходи ко мне домой. Я тебе, дуре, сварганю какую-нибудь пакость, а ты, растроганная, вымоешь посуду, а может, и приберешь в квартире, а я тебя за это трахну, и очень кстати, что ты завтра куда-то улетишь.
За неделю я смотаюсь из Москвы снимать носорогов или бегемотов и, глядя на них, буду нежно вспоминать о тебе, дорогая Элла. Фиг вам, Дмитрий Михайлович, фиг, фиг! Нате-ка, выкусите! И чтобы уберечься от соблазна, она сняла трубку. Пусть теперь звонит сколько влезет! А она взялась
Вдруг заверещал мобильник. Машка!.
— Привет, что у тебя с телефоном? Нельзя же два часа трепаться!
— Ой, у меня, наверное, трубка плохо лежит, — смутилась Элла.
— Растяпа, я звоню, звоню… Наш рейс переносится на час дня. Это хреново, но ничего не поделаешь.
— Значит, день, считай, пропал?
— Если не будет задержек, то ничего страшного. Разница — три часа, считай, что мы вылетим в десять по-ихнему, прилетим где-то около двух, в три будем в гостинице, нормально! Искупаться, во всяком случае, успеем! Зато можно нормально спать ночь.
— Тогда я к тебе с чемоданом не потащусь.
Встретимся в Домодедове!
— Да ну, Элка, глупости! Все равно надо рано встать, в Домодедове быть за два часа, то есть в одиннадцать, и зачем тратиться на два такси?
— Ладно, посмотрим.
— Не вредничай, Элка, потреплемся вечерком.
— В Тунисе не успеем потрепаться?
Она и сама не знала, почему не хочет ехать сегодня, это в корне противоречило ее первоначальным намерениям. Она что, ждет звонка? Тогда какого черта надо было снимать трубку? Впрочем, он ведь тоже мог позвонить на мобильный… Да ну его, не буду я о нем думать. Видно, не больно-то я ему нужна, просто он чувствовал неловкость за случившееся. Ну извинился перед дамой, хотел даже трахнуть, чтобы уж полностью искупить вину, дама не поддалась сразу, ну и фиг с ней. Улетает куда-то?
Скатертью дорожка.
И она положила трубку на место. Он уж не позвонит. Телефон тут же зазвонил. Она сняла трубку:
— Алло!
— Элла Борисовна, — узнала она голос соседа со второго этажа, — простите великодушно, у вас не найдется клей «Супермомент»?
— Кажется, где-то был, я сейчас посмотрю. Ага, есть, и еще не совсем высох. Заходите!
— Благодарю вас, а то у меня тут… Так я зайду минут через десять?
— Пожалуйста.
Сейчас будет приводить себя в божеский вид, — усмехнулась Элла. Весьма галантный дядька. Всегда при галстуке является. Надо и мне что-то надеть. Она была в легком, совсем коротком халатике, который безбожно сел после стирки, но выбрасывать было жалко, уж больно он уютный. И она накинула домашнее платье, привезенное Машкой из Израиля, — длинный синий балахон из трикотажа с нарисованными на груди белыми ромашками. Этот туалет не брало ничто — ни время, ни бесчисленные стирки. Ромашки были как новые! К тому же он не мялся и гладить его не было нужды.
Исключительно удобно!
Вскоре раздался звонок в дверь. Элла побежала открывать. На пороге стоял… Воронцов.
— Вы? — ахнула Элла.
— Я! Вот… — Он протягивал ей букет крошечных белых хризантем с темно-розовой серединкой.
Они очень понравились Элле. Но самое странное было то, что она не взволновалась, а, наоборот, как-то вдруг успокоилась. И обрадовалась, конечно.
— Вы позволите войти? — спросил он после довольно долгой паузы, во время которой они смотрели друг другу в глаза, и от этого стремительно рушились все разделявшие их барьеры.