Куриный Бог (сборник)
Шрифт:
— Ну как… нормально дошел.
— И… ничего не заметил?
— А должен был?
Они смотрели друг на друга, выжидая, кто уступит первым. Захар был крепкий мужик, он держался.
— Захар, Захар! Нашел! — кричал парень, почти мальчик; светлые волосы присыпаны известняковой пылью и оттого казались совсем белыми. — Смотри! Это что? Зеленый палец?
На раскрытой, выпачканной белым ладони лежал камешек — продолговатый и зеленоватый… Ничего особенного, просто
— Дай сюда! — сказал Захар. Сгреб лапищей камешек и с минуту стоял неподвижно, закрыв глаза. Вид у Захара при этом был весьма комичный.
— Я его поднял, а он теплый! — радостно объяснил мальчишка.
— Чш-ш-ш… — Захар потряс головой, но глаз не открыл.
Работающие переговаривались негромко поодаль, солнце висело над карьером размытым бледным пятном. И в небе не было ни одной птицы.
Захар открыл глаза.
— Зеленый палец! — торжественно провозгласил он наконец. — Повезло тебе, Янис.
Проводив взглядом Яниса, который, зажав в кулаке свой камешек, вприпрыжку побежал к остальным, он обернулся к Захару:
— Что такое «зеленый палец»?
— Ну, это… — Захар запнулся лишь для того, чтобы точнее сформулировать, — такая штука… которая помогает обращаться с растениями. Вроде как дар.
— И… что теперь?
— Ну, раз Янис его нашел… теперь он будет сам его носить. Или подарит кому-нибудь. Или обменяет.
— На что?
— Ну… на другой оберег. Или на услуги. Не знаю. Это… каждый решает.
Солнце припекало все сильнее, но холодок, нежно дующий в затылок, не исчезал.
— Скажите, Захар, а если… У вас же наверняка есть такой оберег. Есть?
— Ну, — неохотно отозвался Захар.
— А… допустимо, чтобы я на него посмотрел? — Он вспомнил сильные, яростные пальцы Ханны и непроизвольно сглотнул. Шея все еще болела.
— Вообще-то можно, — без энтузиазма сказал Захар, порылся в кармане штормовки, выудил связку ключей и протянул ему.
— Это…
— Моя реликвия, — сказал Захар без выражения, — ключи от дома. Там, на материнке. Моя реликвия.
В качестве брелока на кольце болтался камешек с дыркой. Что-то вроде куриного бога у той белобрысой девчушки.
Он сжал ключи вместе с брелоком в кулаке. Гудение? Покалывание? Перепад температуры? Внутренний голос?
— Я… ничего не чувствую, — сказал он наконец.
— Ну, значит, не чувствуешь, — все так же без выражения повторил Захар. — Отдай.
Он вернул ему ключи, и Захар молча спрятал их в карман. Лицо у него было каменное, как стенка карьера.
— Может, этот? — Он указал взглядом на кольцо. Тусклый, ничем не примечательный камешек. Наверняка,
— Этот нельзя, — вяло проговорил Захар.
Он вновь покосился на копошащихся в отвалах людей. Те переговаривались, роясь в груде щебня, голоса были спокойные, негромкие.
— Давайте присядем где-нибудь, Захар, — сказал он наконец, — присядем и поговорим.
— Значит, вы каждый день приводите сюда людей, чтобы они искали эти обереги? Рылись в мусоре ради бесполезных вещей? Система поощрений и ограничений, а возможно, и символический капитал, да и не совсем символический: денежная единица в мире, где денег не существует? Неплохо работает.
Сделай так, чтобы это было правдой, Тот-от-кого-все-зависит, умолял он про себя, пожалуйста, ну что Тебе стоит?
— Я вами восхищаюсь, Захар. Бросьте, мы ж свои люди. Оба под грузом ответственности… обоим надо как-то… лавировать.
Бревно, на котором они сидели, пахло смолой и хвоей. И было теплым. Дерево всегда теплое, потому что живое. Даже когда мертвое.
— Все… не так. — Захар по-прежнему говорил вяло, словно что-то мешало ему двигать челюстью.
— Не так?
— Это… правда. Ну, на самом деле.
— На самом деле? — спросил он очень спокойно. — Вот как?
— Когда… ну, когда нас сюда перебросили и мы… ну, начали обосновываться, — Захар смотрел на свои руки и выталкивал из себя слова, — стали… случаться разные вещи… Те, кто… в лес или в каменоломни… Мы были очень осторожны. Нас учили. Но люди стали бояться. И тут они…
— Кто?
— Они, — тихо повторил Захар. — Они сказали, что нам нужна защита. Это, — он кивнул в сторону карьера, — защита.
— От кого?
— От себя, — прошептал Захар.
Захар говорил все тише и тише: ему приходилось напрягать слух, чтобы разобрать.
— Вот как…
— Они говорят, мы неправильные. Ну, — Захар в затруднении подергал шеей, — вроде как бракованные. И если без оберега… А он не дает…
— Проявляться худшему?
— Да. И если его носить, да, то они вроде как награждают. Делают хорошо. Только это надо все делать правильно. Тогда они как бы подбрасывают еще. Сюда, в этот карьер. Это… это они сами решают, для чего. Чтобы не болеть. Или чтобы девушки любили. Или чтобы удача. Тот, кто найдет… может себе забрать. А может передать или выменять.
— А отнять у него не могут?
— Нет. Потому что надо, чтобы все добром.
— Ну да, — кивнул он, — ведь все теперь хорошие.