Куриный художник
Шрифт:
– У чучельника Марка.
– Так она что, неживая?
– разочарованно удивилась Кларисса.
– Самая что ни на есть живая! Он поймал её неделю назад и продает счастливые перья.
– Ах, вот оно что!
– недовольно сказала Кларисса.
– Вам не о чем беспокоиться, - поспешил успокоить мэра секретарь. Перья стоят дорого, да и за неделю всех не осчастливишь. Тут важен сам факт пребывания Птицы в нашем городе! Об этом я и, ух-ух, попытался написать...
Кларисса встала из-за стола и прошлась по кабинету.
– А вы в чем-то
– Она выглянула в окно и посмотрела на небо.
– Эта Птица действительно сможет нам принести богатство и славу.
– Еще бы!
– Вот только как бы достойно запечатлеть её пребывание в нашем городе! Ваш чучельник не вызывает у меня доверия. А если отнять у него?
– Нельзя!
– решительно сказал Филимон.
– На сегодняшний день, эта Птица - его собственность!
– Что же делать?
– спросила Кларисса.
– Думайте, думайте, господин секретарь!..
– Дворец Счастья! А в нем - та самая Птица!
– Целый Дворец?!
– удивленно спросила она.
– А что!.. В этом что-то есть... Но на какие деньги?
– Повысим налоги, соберем пошлины, откроем обязательнодобровольный Фонд для Дворца счастья имени мэра, ух-ух, Клариссы! Ой, простите!
– Послушайте, господин секретарь, - сказала она, уже улыбаясь.
– Вы невозможный льстец! Я устала от вашей бесконечной лести!
– Но, ваша милость!
– неожиданно негодующе вскричал Филимон тонким голосом.
– Что же вы все о себе да о себе, ух-ух, печетесь?! О потомках бы, ух-ух, подумали! Чтобы через 100, нет, через 300 лет благодарные потомки с восторгом вспоминали бы "Время Клариссы", при котором все были, ух-ух, как счастливы!..
– разошелся он.
– А вы все на себя оглядываетесь! Ах-ах, что скажут! Как бы чего не вышло! Вон наши соседи свой городишко в Мэргород переименовали! И справедливо, ух-ух! Своих мэров ценить надо!
– Он перевел дух и замолчал, преданно моргая выпученными глазами.
Кларисса с восторгом смотрела на секретаря:
– Ну... если ради потомков, - неуверенно изрекла она.
– Исключительно ради них, сердечных!
– тут же подтвердил Филимон.
– А успеете?.. Экспедиция прибудет сразу после Съезда Ихтиологов.
– Управимся, - ответил он привычным деловым тоном.
– Не впервой! Подключим студентов университета, солдат гарнизона! Раз Филимон сказал, ух-ух, - все будет в порядке! Оборудуем под Дворец городской Музей Боевой Славы. Зачем городу Музей?
– А что же чучельник?
– спросила Кларисса.
– А мы его назначим Главным Хранителем Птицы! Так что - как бы не помер, ух-ух, от радости!
Через десять минут первый экипаж города покатил к мастерской Марка.
БАБУШКА БОЖЕНА
Выбежав из дому вне себя, Нелли тут же свернула в переулок. Она слышала за спиной отчаянный голос отца, но упрямо шла вперед. Солнце припекало сильнее, зонтик Нелли забыла, хотелось пить, туго набитый саквояж оттягивал руку, и настроение было безнадежным, хоть в столицу возвращайся.
Навстречу ей прямо
Колеса у тележки были несмазаны, и каждое, подпрыгивая на булыжниках, скрипело по-своему: первое - свистело, второе - ойкало, третье - икало, а четвертое - даже пробовало что-то напевать.
Вдруг раздался близкий цокот копыт: из-за угла выкатил экипаж, женщина с тележкой и подумать не успела: экипаж стукнул своим огромным колесом маленькую тележку, перевернул её, кони понеслись дальше, вывалившиеся на мостовую корзины покатились по переулку.
– Вас не ушибло?!
– крикнула Нелли, подбегая к женщине.
– Пронесло, - ответила та, неловко пытаясь поставить тележку на колеса.
– Давайте помогу, - предложила девушка и, бросив саквояж на землю, сама быстро перевернула тележку.
– Спасибо тебе!
– сказала женщина.
– Не за что!
– отмахнулась Нелли и кинулась собирать убежавшие корзины.
– Вот бесстыдники! Так и убить можно!
– Она поставила корзины на тележку.
– Это чей же экипаж?..
– Нового мэра, - ответила женщина.
– Хуже, когда бы шла на рынок. А теперь - невелики убытки: подумаешь!
– две смятые корзины!
– Все равно бесстыдники!
– убежденно ответила Нелли.
– А ты, видно, не отсюда? Может, негде остано-виться?
– спросила женщина.
– Отсюда!
– честно призналась Нелли и тут же соврала: - То есть, нет... Пригласили тут одни погостить, а сами укатили на свадьбу.
– Ей не хотелось посвящать незнакомку в свои семейные дела.
Она подняла саквояж и собралась было идти дальше.
– Едем ко мне!
– не задумываясь, предложила женщина.
– Поехали!
– так же без колебаний согласилась Нелли и только спросила: - Это куда?
– В Сосновый Хутор. Недалеко отсюда... Тебя как зовут?
– Нелли...
– она решила больше не врать.
– А меня - бабушка Божена. Для одних я - зеленщица, а для лекарей да аптекарей - профессор по травам!.. Любую болезнь излечу! Клади свой саквояж в тележку!
И они тронулись в путь.
Сосновый Хутор и вправду был недалеко: сразу же за лугом по дороге через рощу за озером.
Они разговорились. Нелли стала рассказывать травнице о столице, о пансионе, где она проучилась целых восемь лет, о его нравах, об уроках бальных танцев и рисования, математики и умения правильно вести себя в любом обществе.
Нелли узнавала эти пригородные места и этот сосновый лес, куда она бегала за шишками, чтобы позолотить их к празднику, и эту речку, которую можно было во многих местах просто перепрыгнуть.
Дом бабушки Божены, обнесенный покосившейся оградой, появился сразу за пригорком. Подойдя к дому, хозяйка распахнула незапертые воротца и вкатила тележку в небольшой аккуратный двор. А двор был весь в цветах, и цветы были совершенно невиданные, а за домом зеленел огород, и овощи были совершенно обычные.