Куриный художник

Фарбажевич Игорь Давыдович

Но Марк был безутешен.

– Я её обманул! Понимаешь, Тофи! Мы же никогда не врали друг другу!

– Мне кажется, я знаю, где надо искать Нелли, - сказал художник и вышел из дома.

Старый чучельник продолжал сидеть, уставившись на детское платьице.

Храпенье Птицы затихло. Но, когда часы на площади пробили полночь, раздалось её недовольное бормотание, и вслед за этим - оглушительный металлический звук лопнувших прутьев.

Марк вскочил на ноги, схватил подсвечник и, подняв его над головой, стал

подниматься на мансарду.

Навстречу ему спускалась разгневанная Авис Беатитудо.

Марк поразился: Птица выросла! Но - как! До какой степени! Ростом с хорошего страуса, она, безобразная и мерзкая, переваливаясь на кривых маленьких ножках, спускалась в мастерскую.

– Изжога замучила!
– икнула Птица.
– Пропусти! Пойду прогуляюсь!.. Ну и тесно же у тебя!.. А мне... Ой!.. Простор нужен!..

Она хлопнула дверью и исчезла в ночи, оставив в мастерской перепуганного Марка.

ДОМ, ГДЕ ЖИЛИ ВСЕ

Тофер не помнил, куда он бежал по ночному городу. Он не слышал, как за его спиной городские часы пробили полночь, он спешил - сам не зная куда, словно кто-то звал его неслышно и настойчиво. Перед мостом он увидел человека в черном плаще и широкополой шляпе.

– Туда нельзя, господин Тофер, - твердо произнес человек.

Художник узнал Филимона.

– Вы?!
– удивился Тофер.
– Что вам нужно?..

– Я хочу предостеречь вас, ух-ух, от неприятностей, - ответил секретарь мэрии.

– Что за ерунда?!
– удивился Тофер.

Но Филимон преградил ему путь:

– От больших неприятностей, смею вас заверить... Оттого и не советую, ух-ух, там появляться.

– Странная забота, господин Филимон!
– ещё больше удивился Тофер. Что ж там опасного?

Секретарь широко улыбнулся, но не двинулся с места.

– Послушайте, господин секретарь!
– рассердился Тофер.

– Опасно возвращаться в Прошлое, друг мой! Ух-ух, как опасно!.. Филимон передернул продрогшими плечами и спрятал улыбку под воротник: - У меня - бессонница, Тофер, а вот вам, ух-ух, действительно пора бы домой. Я это советую как старый знакомый.

– Меня всегда не покидало чувство, что мы с вами действительно давно знакомы, - раздраженно ответил художник.

Филимон усмехнулся:

– Еще как давно!..

– Только вот где и когда, - заметил Тофер, - не могу припомнить.

Секретарь рассмеялся:

– Все это, ух-ух, не столь важно, дорогой вы мой!.. Я же сказал, что не люблю возвращаться в Прошлое. Пойдемте отсюда. Здесь рядом - мой экипаж... Едем ко мне! У старого холостяка всегда найдется, ух-ух, что выпить! Посидим, знаете ли, поболтаем... Вспомним романсы... Говорят, я недурно пою...
– Он обнял Тофера за плечи.

– Подите вы прочь со своими романсами!
– сбросил его руку Тофер.
– От вас разит карболкой, а я ненавижу этот запах!

Филимон отступил

в сторону:

– Ну-ну, - сказал он с едва заметной угрозой в голосе.
– Глядите, Тофер, я вас предупредил... Пеняйте потом, ух-ух, на себя...
– и растворился в темноте.

Художник заспешил по мосту.

– Ну и мерзость!
– сказал он себе вслух.
– До чего же отвратный тип! И где меня угораздило с ним познакомиться?!..
– размышлял он.
– Совсем не помню!..

Выглянувшая после дождя луна посеребрила забор вокруг небольшого дома. Светилось одно окно. Тофер с бьющимся сердцем вошел в калитку. Постучал. Подождал. Никто не ответил.

Тогда он толкнул дверь, которая оказалась незапертой, и очутился в доме. Из темного коридорчика вошел в комнату.

– Добрый вечер!
– сказал Тофер.

Все здесь было так же, как тогда: та же мебель, те же предметы, полумрак от свечей и пряный запах сушеных трав.

Посреди комнаты сидела бабушка Божена и расчесывала крупноклетчатую летающую Козу.

– Добрый вечер, господин художник!
– ответила Коза.

Он растерялся, не зная, что им ещё сказать.

– Смотри-ка, - ухмыльнулась Коза.
– Он не узнает нас!

– И не мудрено, - проворчала бабушка Божена.
– За десять лет - ни разу не вспомнить! Здравствуй, Крис!

– Я - Тофер!
– усмехнулся художник.
– То-фер!.. Хотя... и то имя мне кажется очень знакомым...

– Здравствуй, художник Кристофер!
– сказала бабушка Божена.

– Тетушка Дина!..
– прошептал он.
– Это вы!

– Я, мой дорогой! Я!
– Она встала и обняла его: - Возмужал. Отрастил бороду.

– Я совсем не помню себя...
– признался Тофер.

– Сейчас вспомнишь, - сказала бабушка Божена и поднесла свечу к его автопортрету: - Узнаешь?.. Это ты, мой мальчик, ты!..
– она гладила его по волосам.
– Все, что ты ни сочинял, - оживало! Вот твоя Коза. А Птица Счастья прилетает к несчастливым.

– И Нелли тоже здесь?
– вдруг вспомнил он.

– И я...
– сказала Нелли, появившись в комнате.

– Жива!
– обрадовался Тофер. Он потер ладонями виски и недоуменно повторил: - Невероятно!.. Почему же сейчас со мной не происходит чудес?!

– Тебя излечили от них, - сказала зеленщица.
– Ты стал нормальным художником, мой мальчик. Таким, как многие.

– Кто это сделал?
– спросил он.
– Я ничего не помню...

– Был такой доктор, - ответила бабушка Божена.
– Доктор Филин. Кстати, тоже - твоя картина. Ты сочинил его, когда был не в духе!.. Так вот, этот доктор и упек тебя в лечебницу...

...Когда доктор Филин явился в мэрию, прежний мэр строго спросил:

– Скажи мне, Филин, - здоров ли я?

– Вполне, ваша милость, - ответил тот.
– Что за причуды?!