Куролесовы страсти
Шрифт:
– Пошли, – обречённо согласился Лёнька.
Они огородами пробрались к Семёновской усадьбе. И бесшумно забрались по лестнице на хлев под навес крыши.
Бухнувшись в мягкую перину из душистого сена, лежащего здесь под крышей повсюду, они могли наконец-то насладиться обретённой тишиной и покоем.
Пахло сеном и гумном. Снизу доносились шорохи притихших домашних животных. Где-то среди них шумно вздыхала Доходяга, воруя сенной воздух своими большущими ноздрями. Но эта музыка – скорей убаюкивала, чем раздражала.
– Эх,
– Хорошо то хорошо… Но для этого сено надо сперва скосить, потом загрести в копны, а опосля ещё привезти с поля. Скоро Иван-Купала. На него обычно сено косят. Батя, который день уже на покосе. Так что готовься, ни-сегодня-завтра и нас припашут обязательно! Там и нанюхаешься.
– Поможем… – засыпая, откликнулся Лёнька.
***
Родичи собрались в дорогу далеко после обеда.
Тётя Тома долго увещевала Борьку расставаемыми напутствиями. И даже всплакнула на прощание.
Борька смущённо стойко выслушивал наставления. Кивая, он молча соглашался, обещая: мыть руки перед едой, ежедневно чистить зубы, ложиться вовремя спать, хорошо кушать, и так далее и тому подобное – массу других повседневных мелочей, о которых каждый знает с малолетства.
В последний момент перед отъездом маменька, спохватившись, достала из багажника уже заведённого автомобиля – большой заметный ярко-жёлтый эмалированный горшок. И навязчиво вручила его в руки, засопротивлявшегося было, сынули.
Такого позора на глазах товарищей Борька не ожидал. Густо покраснев, он еле дождался – когда отъезжающее авто скроется за поворотом, нетерпеливо пытаясь спрятать вручённую посуду за спину от ироничных взглядов собратьев. И как только родители скрылись из вида – гневно запустил ненавистно-позорный предмет в густые заросли крапивы.
Там, где упал горшок – сразу что-то с треском и грохотом ухнуло. И над крапивой поднялся пыльный столб, как от атомной бомбы, только немного поменьше.
Сенька сразу перестал посмеиваться и уважительно потрогал Борькин бицепс:
– Нехило!
– Ты туда раньше ничего не клал, не минировал? – удивлённо осведомился Лёнька у «подрывника».
Расстроенный Борька обескуражено поспешил оправдаться:
– Не было надобности, даже не видел, – и раздражённо пояснил: – Мамка попутно наверно купила, затарилась, отоварилась.
– Зачем посудой разбрасываешься?.. В хозяйстве пригодится! Тебя прокормить ой-ё-ёй сколько её надо, – укоризненно сделал замечание Семён. И решительно направился в крапиву.
Лёнька из любопытства тоже последовал за ним, продираясь сквозь колючие заросли.
Борька за компанию – тоже разбежался, но опасливо затормозил перед стеной крапивных зарослей. И в нерешительности затоптался на месте, часто подпрыгивая, чтобы хотя бы издали ублажить своё любопытство. …Вместе
Сенькина приметная рыжеволосая шевелюра недолго помелькала среди зелёных макушек крапивных кустов. И внезапно исчезла где-то посредине жгучей поляны.
Лёнька поспешил на помощь по проторенной отважным Семёном просеке. И вовремя притормозил у самого края обвала, чуть не свалившись вслед за первопроходцем.
Семён сидел на дне обрушившейся ямы среди хлама обвалившихся трухлявых бревёшек, с Борькиным горшком на голове. И одна из палок сверху прихлопнула его со звоном по горшечному шлему.
– Ни фига себе воронка! – отряхиваясь, осмотрелся, даже не успевший испугаться, Сенька.
– Тут раньше погреб заброшенный был. Злой Борька порушил его своим увесистым горшком, – догадался Лёнька, с высоты своего положения указав: – Он тебе на голову, вместо каски нахлобучился.
Сенька нашёл на голове искомый предмет и с восторгом осмотрел его:
– Борилла не соврал, он правда новый. Вот и этикетка прилеплена. Хорошая крынка, ёмкая. Только я её теперь ему не отдам. Эта вещь мне мой башкец спасла. И дорогой ценой нашлась, почесуху-крапивницу заработал, – резонно рассудил Семён, почёсывая крапивные волдыри.
И интригующе покосился взглядом на боковой обрыв старого подземелья.
– …Слушай, Лёньчик, здесь сбоку глина обрушилась, и лаз какой-то зияет!
Заинтригованный Лёнька тоже, только весьма осторожно, спустился в разрушенный погреб. А следом за ним спрыгнула, нашедшая их, Шкода.
Сбоку была видна небольшая ниша, заделанная изнутри досками. Судя по обустройству – поискать в ней было что. И там явно было что-то припрятано. По размерам пролезть в неё людишкам было невозможно, а вот некоторым собачонкам – в самый раз.
Но бояка Шкода настороженно отвернулась, наотрез давая понять, что сама она туда не полезет.
Храбрец Сенька бесстрашно просунул руку в углубление и на ощупь начал шарить в ограниченном пространстве. Уже вскоре глаза его отобразили, что он что-то нашёл. Семён осторожно вытащил в свет длинный острый предмет. Зажав в руке холодную рукоять, он в восторге покрутил им, со свистом рассекая сталью воздух.
Находка, хоть и была – и небольшой и заржавевшей, но явно носила очертания грозного оружия.
У Лёньки перехватило дух. И он поспешил отобрать её у Семёна, переключая его на дальнейшие раскопки.
– Ух-ты, сабля! Козырно! Есть ещё что-нибудь? – полюбопытствовал он у загадочного Сеньки.
А Сенька, от усердия высунув язык, уже нашаривал и вынимал – старые счастливые подковы. В некоторых из них сохранились кованые гвоздики. Всего он извлёк их семь штук. И, утерев пот со лба, заинтриговал: