Курортный роман

Герцик Татьяна Ивановна

Вера показала маленькие следы, ямками отпечатавшиеся у перелаза, Гарольд довольно гавкнул, взяв след, и легко пошел по нему, даже не опуская нос к земле. Мужчины огромными скачками понеслись вслед сначала вдоль опушки, потом нырнули в кусты дикой малины и исчезли из глаз.

Прикрывая глаза от солнца ладонью и пристально глядя им вслед, мать недоуменно спросила:

– Вер, это кто?

Та небрежно пояснила, также внимательно наблюдая за действиями второй поисковой группы:

– Тот, что в черной куртке, Юрий, Дашин жених,

а в синей – его друг, Яков.

Мать искоса посмотрела на Веру. Смеется, что ли, по своему обыкновению?

– Какой жених? Что-то Дарья нам ни о каком женихе не говорила!

Вера развела руками.

– Ну, тетя Оля, он её обхаживает уже больше двух лет, а она ни мычит, ни телится. Вот и молчит. О чем говорить-то?

Мать сразу бросилась на защиту дочери:

– Так ведь как ошиблась-то в первый раз, вот и осторожничает! И правильно делает, по моему разумению! Это сейчас Валерка как шелковый стал, а раньше-то каким бирюком был! Да и нонешнее его смирение не надолго. Вот вздумает Дашка к нему вернуться, он снова в надутого петуха превратился. – Она глубоко вздохнула и снова с надеждой посмотрела на лес. – Даша всего две недели гостит, а он уж четырежды приезжал. «Давайте, я тут помогу, там помогу!» Раньше не допросишься, а теперь, когда от ворот поворот получил, навяливается со своей помощью, хоть и не нужон уже давно. Любовь у него, видите ли, откуда-то взялась. Хорошо, что Генрих его не поважает и до Даши не пускает, и то ведь так глаза у мужика горят, что и не знаешь, чем дело кончится. Я уж грешным делом боюсь их и одних-то оставлять, не завалил бы он её.

Вера возмутилась.

– Да что вы, Даша безголосая телка, что ли?

Мать расстроено взмахнула рукой.

– Баба завсегда слабее мужика. А Даша и так слабенькой всегда была. По нашенским меркам, деревенским. А Валерка, ежели его припечет, и снасильничать может. Он бугай здоровый, и наглости в нем много.

К ним бесшумно подошел Сережка, блестя каплями воды на выгоревших до соломы волосах, и женщины замолчали.

– Что, здоровая собака? Почти медведь! Волка точно не побоится!

Вера согласилась.

– Да, большая. И красивая. Ризеншнауцер называется. Ухоженная очень. И цену себе знает. Думает о себе очень хорошо. Почти как её хозяин.

Ольга Никифоровна махнула на неё рукой.

– Ну, ты скажешь! Какое у собаки может быть о себе мнение? Вот болтушка!

Вера не стала спорить, и мать снова взволнованно уставилась на деревья.

– Господи, только бы нашли Машку целую и невредимую!

Все с напряжением стали глядеть на слегка качающиеся ветки растущих на опушке старых деревьев.

Через час в глубине Дальней Гари на свист Генриха Ивановича откликнулись незнакомцы, и, пересвистываясь, вышли друг на друга.

Отчим, не веря своим глазам, разглядывал двух здоровенных мужиков, на руках одного из которых уютно дремала их потеря. Он облегченно вздохнул и пронзительно свистнул в противоположную

сторону. Девочка немного поежилась, но не проснулась.

– Ну, спасибо! И где вы её отыскали?

Двухметровый парень махнул рукой в сторону реки.

– Там, за вырубками! Почти на берегу какой-то речушки!

Генрих Иванович даже растерялся.

– Почти на Гати! Ну и ну! Куда умчала! Да, там бы и искать побоялись, тем более, что вечер скоро. Там же сплошная болотина. Засосет, и не заметишь. И как она там оказалась? На крыльях летела, что ли?

Мужчина, державший девочку на руках, мягко убрал с её лица мешающий ей локон пепельных волос и негромко сказал:

– Она спала, когда мы её увидели.

Отчим заинтриговано спросил:

– А как вы её нашли? Случайно наткнулись, что ли?

– Да нет, нас вызвала Вера, а нашел Машу наш пес Гарольд. Он сейчас за белками носится. Не устал еще.

Генрих Иванович обеспокоено посмотрел вокруг.

– Мой пес тоже где-то бегает, не подрались бы! А вы кто будете?

Мужчины представились, пожали друг другу руки, и пошли обратно напрямик, уже не петляя по косогорам. Юрий нес девочку на одной руке, другой осторожно придерживал встречные ветки.

– А где Даша?

Генрих Иванович степенно успокоил обеспокоенного спутника:

– Да впереди где-нибудь. Я, когда вас увидел, сразу свистнул, что девчонку нашли и чтобы они домой шли. Мы давно условными сигналами обмениваемся. Их еще мой дед выдумал. Удобная штука. В лесу лучше нет. Андрюшка, тот, наверно, уже домой шпарит с радостной вестью, а Дарья, думаю, к нам спешит. Так что скоро встретимся.

Через пару километров из чащи действительно выскочила уставшая Даша. Во взлохмаченных волосах у неё было полно сосновых хвоинок, подол ситцевого платья порвался, в глазах застыло безумное выражение.

Она опрометью кинулась к дочери. Юрий осторожно придержал её.

– Тише! Маша спит! Не буди! Она и так испугалась и наплакалась! Отдохнет немного и все будет нормально!

Даша уставилась на него так, как будто он был последним, кого она ожидала здесь увидеть.

– Это ты! – сказала, не веря своим глазам. – Ты её нашел?

Но расспросы строго прервал отчим.

– Дома поговорим! Скоро солнце сядет, мошка совсем заест! Пошли быстрей!

Они спорым шагом дошли до опушки. Тут Яков свистнул Гарольда, и Маша проснулась от громкого звука.

Увидела мать и с плачем потянулась к ней. Та схватила её и прижала к груди.

– Мамочка, прости меня! Я шла-шла за белочкой, у неё такой хвостик пушистенький, а она убежала, и я не знала, куда идти.

Даша прерывистым шепотом объяснила:

– Все хорошо, моя маленькая, только больше никогда-никогда не ходи за ограду! Ты поняла?

Девочка быстро покивала головой, все также судорожно прижимаясь к матери. Юрий, заметив, что Даше тяжело идти, подошёл и позвал девочку к себе.