Курортный роман

Герцик Татьяна Ивановна

Увидев в её глазах смятение вместо привычного уже холода, Юрий глубоко вздохнул, благословляя судьбу. Потом прошептал ей прямо в ушко:

– Милая моя, наконец-то это ты! Как же тяжело было до тебя достучаться! Надеюсь, наконец-то ты меня услышишь. Я виноват перед тобой, прости. Но прошлое изменить нельзя. Но помни – я всегда тебя любил. Даже когда еще не понял этого сам.

Даша прикрыла глаза и прислушалась к себе. Боль уходила, но на смену ей приходило что-то такое большое, требовавшее такой безраздельной отдачи, такой степени доверия и откровенности, что она испугалась.

Юрий почувствовал

смену в её настроении, погладил её по голове, как ребенка, отвел со лба упавшие на глаза спутанные волосы.

– Я понимаю, вчера у тебя был новый стресс. Я не буду тебя торопить и пользоваться моментом. А как хочется!

Юрий шутливо ей подмигнул, и напряжение куда-то исчезло. Она подняла голову и заметила залегшие у него под глазами темные круги. Ей захотелось вытащить из одеяла руки и погладить его по заросшему темной щетиной лицу, ощутив кончиками пальцев колючую упругость.

– Как хочется поцеловать тебя, зная, что ты не сможешь меня оттолкнуть! Но лучше не рисковать. Не уверен, что смогу вовремя остановиться, слишком устал. Хотя в последнее время мой самоконтроль и вовсе на нуле.

Он помолчал, глядя жадными глазами на её губы, но все же сдержался и предложил:

– Даша, давай договоримся: я сейчас уезжаю и не появляюсь до конца твоего отпуска. До него осталось ровно три недели. Мне будет тяжело, но тебе нужно время, чтобы определиться. Так? – она неуверенно кивнула головой. – После отпуска я снова встречу тебя у проходной, и мы поговорим, не вспоминая застарелые обиды. Поговорим о нашем будущем. Ты согласна?

Она вновь кивнула, не в силах что-либо сказать.

Юрий ловко распеленал её. Пошатываясь на затекших ногах, она прошагала к умывальнику, умылась и пошла к дому.

Мать была уже на ногах. Увидев бледненькое лицо дочери, озабоченно спросила:

– Ну как? Тебе легче?

Даша хрипловато ответила: «Все хорошо!», чмокнула мать в щеку и пошла переодеваться. У той выступили на глазах слезы облегчения, и она благодарно прошептала:

– Отошла все-таки! Ну, Слава богу!

Через час все сидели в беседке за большим круглым столом и чинно завтракали. На столе стояла большая миска с салатом из помидор, огурцов, зелени, щедро приправленном густой деревенской сметаной, жбан парного молока, творог со свежими сливками, вареные яйца, сладкие пирожки, чайник, полный крутого кипятка, кофе и чай.

Яков, со все возрастающим изумлением следивший за неумеренным аппетитом Веры, не выдержал и возмутился её чрезмерным, на его взгляд, обжорством:

– Ну и ну! Тебе никто не говорил, что ты ешь, как лошадь? Может, не к столу будь сказано, у тебя глисты?

Она счастливо улыбнулась во весь рот, сверкнув ровными белыми зубками, не прерывая, впрочем, процесс жевания.

– Вот спасибочки, хоть один поинтересовался моим самочувствием! Здоровье у меня отменное, чего и вам желаю. Сам знаешь, что медсестер регулярно проверяют на предмет самых разных заболеваний. В нашем санатории эту процедуру вообще проводят каждый квартал. Тоска, но полезно. А что касается хорошего аппетита, то это у меня наследственное. Мы в семье все любим хорошо покушать, а толстых, заметь, нет! Потому что работаем тоже хорошо! Энергию тратим! В отличие от некоторых, которые не умеют ни работать,

ни поесть! – и она с намеком обвела крупную фигуру гостя ехидным взглядом.

Яков перевел возмущенный взгляд на хозяина.

– И как только вы выдерживаете подобных гостей? Она одна все ваши припасы уничтожит!

Генрих Иванович усмехнулся, показав прокуренные желтоватые зубы.

– Пусть лучше ест, чем болтает! Это у нее еще почище получается! А провиант она отрабатывает, не сомневайтесь! Работает она тоже как лошадь!

Вера с робкой надеждой пробормотала:

– Что ж, будем надеяться, что это был комплимент. – Посмотрела на небритые лица мужчин и довольно заметила: – Как мне нравится щетина! Это так сексуально! – Яков невольно провел рукой по колючей щеке и поморщился.

Мальчишки звонко прыснули в кулаки, отчим неодобрительно покачал головой, строго погрозив болтушке корявым пальцем, а мать недовольно осадила:

– Ну и балаболка же ты! Постыдись маленько!

Вера состроила невинно-озадаченную физиономию и потянулась за очередным пирожком с малиной. Яков, неотрывно следивший за каждым ее жестом, прокомментировал:

– Седьмой!

Она согласно кивнула.

– Верно! Счастливое число! Я всегда ем по семь штук, чтобы счастья хватило на целый день!

Яков с нескрываемой неприязнью выслушал ее явно провоцирующее на продолжение спора признание, и отодвинул от себя тарелку, ничего по этому поводу не сказав, хоть и очень хотелось. Он-то давно наелся и не мог понять, как можно впихнуть в себя такое непотребное количество пищи.

Гости поднялись. Еще раз выслушав искреннюю благодарность за спасение девочки, стали прощаться. Вера с откровенной надеждой смотрела на Якова, ожидая малейшего намека на продолжение знакомства, но не дождалась. Он попрощался со всеми, равнодушно махнул ей рукой и сел в машину.

Юрий тоже простился со всеми членами семейства, поцеловал Машу в щечку и велел больше никуда без спросу не ходить. Дашу целовать не стал, только кивнул, напомнив:

– Помни, мы договорились!

Она молча посмотрела на него. Он увидел в её глазах смятение и еще что-то, чему названия не знал.

Они уехали, но на вьющейся по косогору грунтовой дороге еще долго был виден серебристый джип с сидящей на заднем сидении огромной черной собакой.

После завтрака мужская часть семьи собралась на покос. Генрих Иванович выгнал из сарая мини-трактор с установленной на нем сенокосилкой, рассчитывая управиться с покосом за неделю, если постоит вёдро. Трава созрела, и, пока держится такая жара, метать зароды можно будет дней через десять. Уселись все втроем на сиденье и под громкое тарахтенье укали на луг.

Мать ушла в дом варить обед, а девушки стали убирать со стола.

Вера радостно доложила:

– Видела, как я запала в душу этому субчику-голубчику? Теперь спать не сможет, поскольку я ему без перерыва буду сниться! В кошмарных снах!

Даша улыбнулась. Вера не любила афронтов. И правильно! Чего киснуть из-за того, что понравившийся парень замечать её не хочет! Вера, догадавшись, о чем думает подруга, лукаво подмигнула:

– В конце концов, если он меня не оценил, это его проблемы, а не мои! – и завлекательно провела руками по пышной груди.