Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами
Шрифт:
Впотьмах мы стали собирать трофеи. Нашли обоз и забрали на бричках несколько
станковых и ручных пулеметов. В поисках оружия мы до полуночи бродили по полю боя, где
валялись убитые фашисты.
А утром оказало сь, что партизаны 208-го отряда, зашедшие гитлеровцам в тыл,
захватили два орудия
.Когда в Бобруйске узнали о разгроме столь сильного карательного батальона, немцы
поняли, что имеют дело не с "бандой", как они вначале называли партизан, а с хорошо
вооруженными боевыми отрядами. Борьбу с партизанами на Могилевщине оккупационные
власти решили передать армейским частям, уже испытанным на фронте.
* * *
В глухой лесной деревушке наш отряд о становился на ночь. Проверив по сты, мы с
командиром разошлись - он к хозяйственникам, по смотреть, чем они смогут кормить отряд, я
в санчасть, где теперь были уже и раненые и больные. Стемнело, когда я подошел к
большому, но заметно поко сившемуся дому, возле которого стояли крытые повозки санчасти.
В сенцах меня встретил дед Митрофан с винтовкой в руках.
– Митрофан Иванович, а вы чего не идете в хату? - удивленно спро сил я.
– На по сту стою, - ответил старик с гордо стью.
– По сты мы расставили везде, где надо, а вы идите отдыхать.
– Меня позовут, когда будет можно.
– Что значит, будет можно?
Старик Метелица приблизил ко мне лицо и доверительно прошептал:
– Я так понимаю, там важное заседание, вот меня и попро сили часок по стоять, не пущать
никого, чтоб, значит, не мешали. Ну да вам можно, отступил он от двери.
– Какое может быть заседание у больных! Может, перевязка? - старался уточнить
– Перевязки там, - кивнул дед направо, - а в этой половине... мне так и сказано: со-ве-
щание! И никого, значит, не пущать, окромя что начальства.
Я в недоумении открыл дверь в левую половину дома. Переступив порог, невольно
о становился и сразу понял, чему тут могли помешать по сторонние. В большой душной
комнате было по-ночному темно. Лишь в переднем углу под большим столом тускло горел
сальничек. Желтым коптящим огоньком он о свещал лица трех партизан, полулежавших на
соломе, застилавшей пол толстым слоем. Это была обычная партизанская по стель. Но тут не
спали. Тут действительно шло какое-то заседание, а точнее сказать, залегание. В самом углу,
под широкой скамьей, подложив под ухо радиоприемник, лежал Астафьев и возбужденно,
размеренно бормотал:
– Наши войска на этом направлении разбили немецкую дивизию.
А лежавшие рядом Владимир Хухряков и Борис Шумилин записывали то, что слышали.
"Ясно, наш "Кренкель" принимает радиопередачу, а эти записывают", понял я и затаив
дыхание, тихо, чтоб не мешать, сел у порога на лавку. Где-то во тьме, наверное, на кровати
по сапывал мужчина, видимо, сам хозяин дома. Рядом приткнулась хозяйка. Что-то шуршало и
за занавеской на печке. Все в этом доме притаило сь, притихло, будто ждало, когда кончится
бормотание под скамьей. Ждал и я, догадавшись, что эти тро с поймали что-то очень важное,
раз в это дело включился и Борис, который не в силах и шевельнуть долго не заживающей
ногой. Я старался что-то услышать и сам. Но Лев диктовал очень тихо, а радиоприемник