Курс Йоги 310. Йога Сутра Патанджали. Комментарии
Шрифт:
И с этого момента, если человек стал на путь духовного развития, он начинает этот эгоизм ломать. И выглядит это достаточно все смешно. На протяжении стольких лет эволюции строил, а теперь начинает ломать то же, что сам построил. И, с одной стороны, это глупо, да? А, с другой стороны, ничего глупого.
Эгоизм, сам по себе не нужен. Нужно это здание.
Ученик: Как ступенька?
Вадим Запорожцев: Как ступенька! Абсолютно правильно!
И если человек начинает его грамотно ломать, то тут возникают всякие чудеса. Даже если что-то он в плане интеллектуальном или каком-то с помощью эгоизма не
Соответственно, человек становится все менее и менее эгоистичным, менее и менее цепляющимся за свое представление о себе, и достигает все больших и больших высот в духовном развитии до тех пор, пока вообще не выходит из этого мира, отработав полный цикл задумки Творца Вседержителя.
А вот теперь мы рассмотрим эгоизм с той точки зрения той, которая дана в "Йога-Сутре" Патанджали.
До этого мы рассматривали эгоизм, что называется, с жизненных позиций, обычных. А теперь рассмотрим с точки зрения философии и устройства человеческого тела, метафизики, если угодно.
Каким же образом возникает эгоизм и что такое эгоизм? И здесь надо сразу ответить, дать определение, что же такое эгоизм. Потому что под этим каждый человек может подразумевать все, что угодно. Например, кто-то от тебя хочет что-то получить; ты, может быть, по совершенно разумным причинам ему в этом отказываешь, а тебя называют эгоистом. Кто-то по-другому использует это слово, кто-то - по-третьему. Большой спектр.
Ученик: Но что же подразумевается под эгоизмом в йоге?
Вадим Запорожцев: В йоге, как ни странно, этот термин лишен эмоциональной окраски, как в обыденной жизни. То есть он не имеет негативной эмоциональной окраски. Это просто факт. И означает термин "эгоизм" следующее: мы по неведению отождествляем себя с тем, чем мы не являемся.
Наша Пуруша, наше высшее "Я", которое не является ни телом, ни мыслями, ни разумом, ни эмоциями - ничем, отождествляет себя с телом, с разумом, с эмоциями, с чем угодно дальше. И мы цепляемся за свое тело, хотя по абсолютному счету мы не имеем к нему никакого отношения. Мы сами по себе, а оно само по себе. То есть тело - это всего лишь инструмент, это всего лишь рубашка, это всего лишь перчатка, в которой рука есть. Это всего лишь инструмент, через который вот это наше высшее "Я" оперирует в этом мире. Но само по себе оно не имеет к нам никакого отношения. Однако для того, чтобы, как мы уже с тобой рассмотрели, эгоизм возник, была применена вот такая самая сильная вещь в этом мире, или самое сильное средство, самое сильное снадобье, которое называется майей. Одно из значений этих слов - это "то, что дает неведение".
И вот мы по неведению, по неведению того, чем мы являемся на самом деле, начинаем привязывать себя ко всему, что ни попадется, прошу прощения, на глаза. А в случае с инфузорией-туфелькой, где еще, собственно, и глаз нет, - привязывать себя к первому попавшемуся удобному конгломерату белков или каких-то более сложных структур.
Вообще удивительно, как только начинаются какие-то такие важные вещи рассказываться,
Так вот, из-за того, что мы не знаем своей природы, по неведению, мы начинаем отождествлять себя с тем, чем мы не являемся, то есть с тем, что попадется под руку. И в далекой-далекой-далекой эволюции, давным-давным-давно нам попался, не знаю… элементарный атом, и вот мы к нему как бы привязались. То есть вот у нас есть наше "Я" и его сознание, которое высвечивает, и вот попалась этому сознанию "Я" первый кусочек материи в этой Вселенной, как бы внутри этого мира, потому что "Я" - оно как бы снаружи этого мира, оно не в этом мире. И вот мы – хвать!
– и отождествились. Сперва сознание, а за сознанием подтянулась и энергия, и она – хвать! – и всё. Мое! Мой домик, мой кусочек, мой атомик.
Дальше – больше. О, еще один атомик! Еще-еще-еще! И везде влияние, везде "Я", то есть я своим сознанием, как стержнями, все это пронизываю, а моя энергия, как клей, все это склеивает. Понимаешь? Я вот медузообразный такой какой-то, центр. Вот благодаря этому сформировалось тело.
Копнем еще глубже.
Мы дали определение, что такое эгоизм через неведение. Но Патанджали дает еще более, как бы это сказать, утонченное определение эгоизма. Это сочетание видящего и средства видения.
Это более утонченный разворот в описании, более утонченный и дающий, может быть, некий свой акцент. И говорит он о следующем: когда-то давным-давным-давным-давно был Видящий.
Ученик: Кто этот Видящий?
Вадим Запорожцев: Видящий – это наше "Я". Наша Пуруша, которая вне этого мира.
А инструмент видения - это разум. Ну, разум – это на уровне уже человека, а до тех пор, пока он плохо сформирован или вообще не сформирован - это аналог разума, я уж не знаю, какой он действительно у инфузории-туфельки.
Ученик: Психика?
Вадим Запорожцев: Или какая-то реакция на что-то… То есть фактически под разумом можно понимать все ее тело, если брать такую вот часть не тонкую, а грубую. И сочетание двух этих вещей порождает эгоизм. То есть…
Ученик: Тождественность.
Вадим Запорожцев: Тождественность, да.
Нам кажется, что инструмент, с помощью которого мы смотрим, и является нами самими. Вот мы смотрим через разум, нам кажется, что мы и являемся этим разумом. И, соответственно, здесь есть такой как бы бег по кругу.
До тех пор, пока ты отождествляешь себя с разумом, ты ни одной духовной высоты, по большому счету, никогда не ухватишь. Потому что разум изменяется.
Это то же самое, как тянуть себя за волосы в попытке приподнять. Понимаешь? Вот точно так же: пока человек оперирует и находится на уровне разума, достаточно трудно говорить о каких бы то ни было духовных прорывах. Потому что точно так же трудно себя вытащить за волосы.
И можно сколько угодно, бесконечно дискутировать на философские темы, сравнивать одну йогу с другой йогой, одну религию с другой религией и одну метафизику с другой и так далее, и так далее. Но это будет, по большому счету, превращаться все в болтовню если это не ведет к осознанию того, что Видящий, то есть наше "Я" и инструмент видения, наш разум, – две большие разницы.