Курсант: назад в СССР 9
Шрифт:
Я позволил себе драматическую, почти мхатовскую паузу — стоял и смотрел вдаль.
— А я вам зачем? — стал набивать себе цену следователь. — Ты сейчас главный, тебе и карты в руки.
— Я нападающий, не капитан. А нам нужен капитан в команду. Весомый такой, и чтобы ворота мог защитить в случае чего, перед Москвой прикрыть.
— А что? — оживился Горохов. — Вас пытались опять расформировать?
— Ходили слухи, что могут. Слишком долго мы дела раскрываем. Последнего каннибала полгода не могли поймать. Потому что нет должного мозгового
При этих словах Горохов приосанился:
— Да, это непросто. Ну, ничего, ваш новый следователь опыту наберется, просто молодой еще.
— Да какой он молодой, целый советник юстиции. Просто нет у него блеска в глазах, как у вас. Работает, лишь бы принудку отбыть.
— Так воспитывай, — довольно крякнул Горохов. — Проводи беседы, научи, заставь.
— Научить можно бумажки перебирать, а сыщик в душе должен быть сыщиком. Сами знаете. Так что бросайте, Никита Егорович, яму туалетную, гараж, рыбалку и прочих пескарей и возвращайтесь на службу.
Горохов старательно приглаживал лысинку:
— А что я Лене скажу? И потом, кто меня обратно возьмет? Возраст, однако.
— Возьмут, я уже узнавал. Восстановят и должность, и классный чин. Согласие только ваше нужно. А то, боюсь, без вас долго будем ловить этого Михайловского убийцу. И если ещё дольше, чем с каннибалом выйдет…
— Ну, озадачил, Андрей Григорьевич, мне надо подумать, — Горохов так яростно перебирал пуговицы на своей рубашке, что одна из них не выдержала экзекуции и оторвалась. — На семейном совете обсудить все, так сказать. Такие решения сразу не принимаются. А туалет мне достроить надо, кровь из носу. И душ уличный поставить. Я вон и бочку прикупил для него у соседа.
— Ну, вы думайте, Никита Егорович, — подмигнул я. — А я пока в машину схожу.
— Зачем это?
— Увидите…
Я действительно ушел, вытащил из «Волги» папку и вернулся. Развернул бумаги и протянул Горохову.
— Что это? — он пробежал по строчкам глазами.
— Проект приказа о вашем восстановлении в должности.
— Как это? — глаза его моргали часто, а сам он еле сдерживал приступ внезапной радости. — Я же согласия своего не давал. Что это значит?
— Ничего страшного, что не давали, — я перелистнул листок и ткнул пальцем в низ документа. — Вот здесь подпись поставьте свою и дату задним числом. Больше от вас ничего не требуется. Остальное я сам все сделаю.
— Так вы что? За меня все сами решили? — Горохов изобразил возмущенный вид, но это особо у него не получилось. Потому что выглядел он так, будто получил дорогой подарок.
Он взял авторучку, крякнул и размашистым росчерком поставил свою подпись, на секунду даже ей залюбовался, давненько никаких документов не подписывал.
— А если бы я не согласился? — уставился он на меня. — А проект приказа уже готов.
— Так согласились же, — улыбнулся я. — Я же вас тоже знаю. Как вы говорите — облупленного.
— Обедать идите, — на крыльце выросла Лена с полотенцем наперевес.
—
— Спасибо за приглашение, — кивнул я застывшей на крыльце Лене. — Но мне пора. До свидания, я тороплюсь.
Я поспешил убраться с участка. Сзади доносились охи-вздохи Лены и оправдывающееся бормотание Горохова:
— Ну, Ленок, ну сдохну я на этом огороде. Не мое это — с рассадой возиться и теплицу собирать. А там, ты знаешь, такое… А давление я проконтролирую!
Глава 2
Москва, Петровка 38, кабинет межведомственной следственно-оперативной группы
— Он точно придет? — Федя ерзал на стуле и поглядывал на часы. — Уже полчаса как рабочий день начался.
Его беспокойство передалось и Каткову. Алексей раздувал щеки и вздыхал.
— Придет, — заверил я. — Вы же знаете нашего шефа. Не сможет он отказаться от такого предложения.
— Но он никогда не опаздывал, — Погодин встал и глянул в окно, высматривая шефа. — Ни разу в жизни я не видел, чтобы он задерживался.
— Сядь, не мельтеши, — поморщился я. — Я же говорю, придет.
— Андрюха, скажи, а он сразу согласился? — не унимался Федор. — Что сказал? Даже время на раздумья взять не захотел?
Оставалось только головой покачать.
— Захотел, только я не дал. Некогда думать, когда страна в опасности. Сегодня у нас самолет в Михайловск.
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Горохов. Гладко выбрит, как в старые добрые времена, но костюмчик на нем смотрелся уже слегка тесноватым. Лицо довольное, но красное, как вымпел, и на лбу испарина.
— Здравствуйте, товарищи! — Горохов широко улыбнулся и поставил на стул какую-то самошитую из лоскутов котомку.
— Никита Егорович! — Федя бросился к шефу, схватил его руку и стал трясти. — А мы уж думали, вы не придете! Откажетесь от должности! А вы пришли. Ура!
— Ну, куда я без вас? — пожал плечами Горохов. — Опоздал малость. С утра курицы соседские в огород наш залезли. Пока всех изловил да через забор перекинул, час потерял. Представляете? Они весь горох выклевали, что Лена посадила. А еще с утра галстук никак свой не мог найти. Ни одного не осталось. Вот нашел кое-как старый. Оказывается, Лена моими галстуками помидоры в теплице подвязывает. Да, что я все о себе, да о себе? Вы-то как? Что нового?
Когда Федя отцепился от шефа, к нему подскочила Света. Чмокнула в щеку и преподнесла маленький аккуратный тортик на блюде:
— С возвращением, Никита Егорович, сама пекла. Мы так рады, что вы решили вернуться.
— И я рад, — Горохов немного смущенно взял тортик и поставил на стол. — Только это не я решил, а Андрей Григорьевич решил. Его благодарите.
Наконец, и я пожал руку шефу и подмигнул:
— Иногда для наших желаний нужен толчок. Например, проект приказа о восстановлении в должности.