Курсант
Шрифт:
Небрежно повешенные на плечи автоматы смотрели стволами вниз. Но не приходилось сомневаться, что при малейших признаках опасности, они мгновенно пустят оружие в дело.
"Автоматы - это плохо".
– Весело подумал я.
– Потому что следующей мыслью было "про хорошо". И даже замечательно. Пока мордовороты здесь, на яхте нет никого, кроме команды. А с простыми моряками справиться гораздо легче, чем с вооружёнными якудза.
Я удалился ещё на полсотни метров в темноту и, поспешно стянув с себя шмотки, забросил их в пространственный карман.
На одном вдохе удалось проплыть под водой метров пятьдесят. Так что, когда моя голова показалась над водой, до яхты оставалось ровно половина пути.
Не будь в стазисе злополучных файерболов, я бы мог плыть под водой хоть до посинения. Раз за разом уходя в своё тайное убежище, чтобы отдышаться и набраться сил. Но, так как "свято место", исключительно благодаря моей самоуверенности и опрометчивости оказалось занято, пришлось вот так. По старинке.
К счастью, не знаю уж, для неизвестных пока "них", или любимого меня, никто не обратил внимания на мелькнувшую на несколько секунд в морских волнах белобрысую голову. Я снова основательно вдохнул и продолжил путь.
В воде звуки распространяются гораздо лучше, чем на поверхности. Так что, даже не будь у меня способности генерировать ультразвук, даже в этой кромешной тьме я бы не промахнулся.
На корабле негромко играла музыка, доносящаяся из чьего-то цифрового плэйера. Басовито гудели генераторы, вырабатывающие электрический ток. Кто-то чем-то еле слышно позвякивал на палубе. Да и сама громада океанской яхты тёмным пятном выделялась над головой.
Я вынырнул у якорной цепи и, помогая себе левитацией, сноровисто поднялся на борт. Встретить кого-нибудь я не опасался. Так как мой чуткий слух утверждал, что на носу никого нет.
Выбравшись на палубу я достал из стазиса свой многострадальный и "многостаночный" рабочий комбинезон. По быстрому оделся и приготовился брать это корыто на абордаж.
Как ни странно, проплыв десяток тысяч километров по морям и океанам этой любимой Создателем Локации, я по-настоящему так и не заболел морем.
Мне не снились паруса и бригантины а об устройстве океанских яхт и количестве членов команды, при всех прочих равных, я бы задумался в последнюю очередь.
Так что, не отвлекаясь на разглядывание этой красавицы и не предаваясь пустопорожним мечтам, я попросту шёл и бил. Когда рукой, когда ногой. А чаще всего моим оппонентам доставалась волшебная "плюха из ниоткуда".
Согласитесь, владеть телекинезом и двигать с его помощью предметы равные своей массе - а вешу я, как вы помните, сто тридцать килограмм - и не научиться давать в лобешник на расстоянии? Не смешите мои тапочки, господа!
Всего на этом замечательном судне нашлось четырнадцать условно-разумных. На успокоение которых мне понадобилось семь с половиной минут.
По тридцать секунд на каждого ну, и замешкался немного. Бывает с непривычки. В конце-концов, не каждый же я день разборки с якудза устраиваю. И даже не раз в
Когда последний из мореманов, возившийся на кухне, которая на "специальном морском языке" вроде как называется "камбуз", был вырублен, я, стараясь никому ничего не сломать, невидимыми руками положил всех в одну из шлюпок.
Затем, морщась от брезгливости, намочил указательный палец в крови, струившейся из носа одного из бедолаг, и быстрыми штрихами, нарисовал на борту шлюпки схематичный портрет Принца Коджи.
Это распространённое среди европейцев заблуждение, что все узкоглазые на одно лицо. На самом деле они разные и каждый имеет какую-то свою, отличительную черту, вполне пригодную для дружеского шаржа.
Была макая и у Коджи и именно на ней я акцентировал внимание будущих поклонников моего таланта.
А, чтобы никто не усомнился, что это именно Принц, добавил несколько иероглифов. Непосвящённый в наши с ним маленькие секреты ни за что не поймёт, а тот, кому надо, сумеет расшифровать послание и сделает определённые выводы.
Затем, с помощью лебёдки, опустил лодку на воду, и судёнышко, никуда не двигаясь, закачалось возле борта. Так что, пришлось толкнуть его телекинезом, чтобы при завершении всех дел, и выдачи окончательного расчёта, никто из моряков не пострадал.
Шлюпка потихоньку начала удаляться от яхты, а я занялся мародёрсвом. Кораблику всё-равно скоро идти ко дну. Так что, от якудза не убудет. А я получу хоть какое-то моральное ну и, разумеется материальное, удовлетворение. Ну, типа, "с бою взято - значит свято". Хотя, по большому счёту, это был обычный грабёж.
Каюты обслуживающего персонала, равно как и охранников, я пропустил. По определению там не может быть ничего настолько ценного, что окупило бы моё время. Так что я сразу направился в самое большое помещение и не прогадал.
Собственно, всё в личных апартаментах Кацу Кэтсэру напоминало уже виденное на судне Папы-Увайса. Такой же помпезный и вычурный блеск для случайных свидетелей и деловой рабочий кабинет для своих.
Я на скорую руку простучал стены и, обнаружив сейф, просто вырезал установленным в соответствующий режим импульсным излучателем. Полив водой из вазы, чтобы остудить раскалённый металл, задвинул его невидимыми руками в стазис и бегом побежал на нижнюю палубу. Меня интересовала оружейная комната и, выбив ногой пяток дверей, я её таки нашёл.
Тут уж пришлось хватать всё, что не было привинчено и приколочено. А, что рачительные хозяева спрятали в железных ящиках я так же срезал плазмоганом и, не раскрывая, отправил в свой пространственный карман.
Я понёсся по судну дальше, рандомно заглядывая в различные помещения и, клянусь, совершенно случайно, наткнулся на партию наркотиков.
Мысль о том, что тщательно упакованный в пластик белый порошок был пшеничной мукой или сахарной пудрой даже не пришла в голову. Не возят гангстеры на океанских яхтах продукты питания. И уж, тем более, не прячут их так далеко от кухни, которая "камбуз".