Курск- 43. Как готовилась битва «титанов». Книга 2
Шрифт:
Большие силы военных строителей и сапёров получил и Центральный фронт – 34 УОС под командованием полковника Т.И. Понимаш и 245 сапёрных рот. Они и стали основными создателями каркаса полевой системы обороны его войск, их распределили следующим образом:
– для возведения главной армейской полосы выделялось 100 рот, которым предстояло вести работу по планам полковых, дивизионных и корпусных инженерных служб;
– для строительства второй полосы направлялись 70 рот, они подчинялись начальнику инженерных войск армий;
– тыловую армейскую полосу предстояло готовить бойцам 30 рот и местному населению, работы здесь велись под руководством начальников инженерных войск и армий, и фронта;
– остальные 45 сапёрных рот и часть сил 34 УСО были направлены для оборудования фронтовых рубежей (основного и тылового), укрепления г. Курска, где тоже планировалось привлекать к работе местное население.
34 УСО состояло из четырех управлений военно-полевого строительства, которые получили задачу:
15 АУВПС (начальник полковник С.И. Гаврилин, затем инженер-капитан А.А. Полетаев) вести фортификационные
125 УВПС (начальник инженер-подполковник И.В. Косынкин) проводить укрепление участка фронтового рубежа за полосой обороны 13А;
126 УВПС готовить позиции на фронтовом рубеже за войсками 70 А;
127 УВПС (начальник инженер-подполковник В. Горюнов) вместе с мирным населением строить оборону Воронежского фронта под г. Обоянь и юго-западнее.
Фронтовой рубеж войск Рокоссовского планировалось разбить на две отдельные самостоятельные позиции – основную и тыловую. На основной предполагалось «посадить» два укреп-района, их наличие было одной из заметных отличительных особенностей системы обороны Центрального фронта от его соседа Воронежского. При прорыве обороны 9А армейских полос УРы должны были удержать подходы к Курску – самому крупному городу в районе дуги. Это ещё одно из последствий ошибочного решения Ставки о том, что неприятель главный удар нанесёт по Центральному фронту. Из приказа К.К. Рокоссовского №00125 от 7 апреля: «На основании приказа Ставки ВГК №0061 от 31 марта 1943 г. в состав Центрального фронта включить прибывшие из Московского Военного округа 119 и 161 у креп районы в составе: 552 и 243 отдельных рот связи, 168, 104 огнеметно-траншейных рот, 16,356, 370, 399, 401, 415, 13, 383, 384, 405,406, 407,408 отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов.
Приказываю:
1.161 укрепрайон в составе: семи отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов оставить в резерве фронта и расположить его на фронтовом рубеже литер «О» с задачей: укрепить и оборонять рубеж в границах: справа – /иск/Дровосечное, Рогатый, Мало-Архангельское, слева – Свобода, Фатеж. Особо прочно прикрыть направление: а) Мало-Архангельское; б) Поныри. КП – Николаевка.
2.119 укреп район в составе 6 отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов содержать во фронтовом резерве и расположить на внешнем обводе г. Курска, с задачей: оборонять подступы к г. Курск с севера, северо-запада и с направления Льгов – Обоянь. Прочно прикрыть направления: а) Фатеж, б) Льгов, в) Обоянь. В границах: слева – /иск/Рышково, /иск/Паники. КП 119 Ура – северо-западная окраина г. Курск.
Готовность системы огня и инженерных работ первой очереди на рубежах, занимаемых Урами, – 18 апреля 1943 г.» [212] .
212
ЦАМО РФ. Ф. 62. Оп. 321. Д. 5. Л. 128, 129.
Тыловую позицию начали создаваться на основе постановления Военного совета фронта №00142/оп от 27 марта, она должна была возводиться по линии Забрево, Большое Ольховатое, Будаковка, Верхняя Медведица специально для прикрытия с севера главной и единственной ж.д. магистрали фронта Курск – Касторное. Она должна была соединиться с внешним обводом Курска. Ответственность за организацию и проведение рекогносцировочных работ была возложена на отдел укрепрайонов штаба фронта. Стояла задача: в первую очередь укрепить на полковую глубину направления: Орел – Курск; Мало-Архангельск – Щигры; Колпня – Мармыжи. «4. Строительство рубежа, – отмечалось в документе, – возложить на 126 УВПС 34-го управления оборонстроя, который снять с работ на фронтовом рубеже, находящимся в полосе 61-й и 3-й армий. Готовые сооружения впредь до принятия их частями Орловского фронта передать местным властям.
5. Начальнику 34 УОС сосредоточить 126 У В ПС к месту работы 5 апреля 1943 г. и строительные работы развернуть одновременно с рекогносцировкой. Срок окончания работ первой очереди к 10 мая 1943 г.
6. Курскому облисполкому мобилизовать дополнительно на этот рубеж 5000 человек и 200 лошадей» [213] .
Мирные жители принимали самое активное участие в фортификационных работах на протяжении всего периода подготовки к битве, но их использование регламентировалось временем года и погодными условиями. До начала полевых работы, т.е. со второй половины марта и примерно до середины апреля, они по мере возможности помогали войскам в создании фортификационных сооружений, а затем большая их часть была занята посевной. Кроме того, значительная часть мирного населения привлекалась для оборонных работ на армейских полосах в конце мая и в июне, до начала уборочной. Первым официальным документом, на основании которого жители Курской области направлялись для возведения полевой обороны Центрального фронта, стало постановление его Военного совета №0041/оп от 26 марта, в котором говорилось: «В целях большей оперативности и быстрейшего выполнения задания Военного совета по оборонительному
213
ЦАМО РФ. Ф. 62. Оп. 321. Д. 5. Л. 99.
1. Обязать Курский облисполком сформировать до 1 апреля 1943 г. четыре рабочих колонны – каждая 1000 человек из состава призванных старших возрастов /решение Курского облисполкома от 20 марта 1943 г. за №70/ и передать их 34-му Управлению оборонстроя не позже 4 апреля 1943 г.
2. Курскому облисполкому за счет фондов области обеспечить для всех четырех колонн организацию питания по нормам Наркомторга через Облпотребсоюз и Сельпо, а также общежитие до 25 апреля 1943 г., после чего личный состав колонн переходит на все виды довольствия 34-му Управлению оборонстроя.
3. Начальнику 34-го Управления оборонстроя полковнику Понимаш в помощь Курскому облисполкому на период формирования и в дальнейшем закрепить постоянные кадры командного состава за колоннами» [214] .
Увеличение численности мирного населения, работавшего на позициях войск, шло по нарастающей. Так, в апреле на рубежах Центрального и Воронежского фронтов трудилось 105 000 курян, а в мае уже почти 300 000. Кроме того, более 10 000 жителей Курщины помогали войскам Степного округа и Юго-Западного фронта, а более 82 000 орловчан – Центральному фронту и Степному округу. Свой вклад в общее дело вносили воронежцы и харьковчане. Хотя основная часть Харьковской области по-прежнему была оккупирована, тем не менее 32 000 жителей Украины, освобожденные зимой 1943 г., были привлечены для фортификационных работ в районе Курского выступа. Гражданские строители и население были сосредоточены лишь на тыловой армейской полосе. Как уже упоминалось выше, все мирные жители должны были отселяться за вторую армейскую полосу, поэтому их разрешалось использовать только в тылу.
214
ЦАМО РФ. Ф.62. Оп. 321. Д. 5. Л. 97, 98.
В этой связи хочу остановиться на вопросе, который считаю важным, и высказать свою точку зрения, опираясь на данные, собранные в архивах. Мне не раз приходилось слышать от исследователей, сотрудников музеев и зарубежных историков утверждение о том, что при возведении обороны под Курском советская сторона активно использовала не только войска действующей армии и местное население, но также военнопленных и даже заключённых. В качестве доказательств приводился такой факт: якобы для фортификационного укрепления тылового рубежа (или первого фронтового) войск Центрального фронта были специально созданы два лагеря заключенных и именно они, а не мирное население Курщины, рыли окопы, хода сообщения и блиндажи. Действительно, в то время в Советском Союзе широко использовался труд как заключённых, так и военнопленных, в том числе и при обеспечении работы военной промышленности и строительстве военных объектов. Поэтому, возможно, так оно и было. Однако по теме Курской битвы мне довелось достаточно долго работать в различных архивах, и пока я не встречал документов, которые эти предположения напрямую или косвенно подтверждали бы. Наоборот, обнаруженные источники свидетельствуют о том, что советское командование на уровне армии и фронта требовало не привлекать военнопленных для возведения армейских полос обороны, в частности Воронежского фронта, и даже не использовать в войсках в качестве подсобной рабочей силы, как это широко практиковалось в вермахте (хиви). Для примера приведу цитату из приказа командующего 7 гв. А от 19 апреля 1943 г.: «Сего числа в 8.00 утра грузовая машина иностранной марки, принадлежащая 662 роте ВНОС; ведомая шофером из военнопленных немцев, вследствие неисправности скатилась задним ходом с горы в районе моего блиндажа [215] , налетела на военнопленного и сержанта роты охраны, нанеся последнему ранение. Старшим в машине был помощник командира роты по матчасти ст. лейтенант Борисов. Подобный случай мог произойти только благодаря исключительной расхлябанности в роте, т.к. проезд в район КП запрещён. Выезд на неисправной автомашине в части, где соблюдаются требования эксплуатации машины, тоже невозможен. Кроме того, содержание в роте и допуск к работе военнопленного шофера-немца является грубым нарушением моего приказа, так как все пленные подлежат немедленной отправке в лагерь военнопленных. Это нарушение приказа показывает в то же время полное отсутствие бдительности в 622 роте ВНОС. Приказываю:
215
С марта по середину апреля 1943 г. штаб армии располагался в д. Протопопова, а затем, после 15 апреля, перешёл в блиндажи, подготовленные в лесном массиве между поселками Красная Заря и Терновая («На белгородском направлении. Воспоминания участников боев». Белгород: Белгородское книжное издательство, 1963. С. 95).