Куртизанка и джентльмен
Шрифт:
Эти слова похоронным звоном отдались в душе Райдера. Миракл относилась к разряду женщин, в обществе которых джентльмены лишь с удовольствием проводят время, но на которых они никогда не женятся. Очередной любовник все более отдалял ее от возможности обзавестись семьей и детьми.
– И тем не менее ты продолжаешь с ней видеться.
– Она исключительная женщина. Время от времени мы находим время, чтобы встретиться и поговорить. Залогом нашей дружбы служит поставленное Миракл условие: она ничего от меня не принимает – ни пенни, ни даже рождественского
– Как не приняла и твоего последнего совета.
– А почему она должна была его принять? Она сделала блестящую карьеру. В обществе, где любовниц меняют каждый сезон с приходом новой моды, Миракл сумела поставить себя так, что очень многие ищут ее благосклонности. Не все из близких ей мужчин были бессердечны…
Райдер ударил кулаком о ладонь.
– Так почему же она выбрала Хэнли?
– Тот поклялся дать ей столько, что она сможет на это жить, оставив свою профессию. Миракл всего двадцать пять, но что ждет ее в будущем? Можно ли судить ее за то, что она ухватилась за этот шанс?
– Нет, – ответил Райдер, – я не сужу ее, я только сокрушаюсь, что она сочла это необходимостью. Расскажи мне о ее брате, Дилларде Хитере. Она много о нем говорила?
– Думаю, он единственный, на кого она может всерьез рассчитывать. Через год после ее переезда в Лондон Диллард женился и открыл мастерскую.
– Она навещала его когда-нибудь?
– Не думаю. Диллард женился, и у них сразу же пошли дети. Чтобы дела шли успешно, ему необходима безупречная репутация. Миракл казалось, что визит лондонской куртизанки ему скорее навредит, чем пойдет на пользу. Однако они переписывались и обменивались подарками.
– Подарками?
– Диллард присылал ей горшочки с медом, а один раз смастерил из кожаных обрезков сумку. Миракл очень дорожила его подарками, хотя тогдашний ее покровитель подарил ей черный бархатный ридикюль, расшитый жемчугом и золотом.
– Миракл, полагаю, была к своему брату более щедра?
– Разумеется. Ведь у него большая семья, которую нужно кормить. Вряд ли она когда-либо, получив подарок от поклонника, забывала Дилларда.
– Она упоминала, что Диллард инвестировал для нее ее средства.
Гай остановился и приподнял бровь.
– Вот как? Я об этом не знал. Чего еще я не знал?
Райдер, заглянув в темные глаза кузена, улыбнулся:
– Хочешь сказать, пришла моя очередь рассказывать?
– Только самое необходимое, – отозвался Гай. – Только то, что имеет отношение к делу Хэнли.
– На большее, – сухо ответил Райдер, – и не рассчитывай, как бы ни был я благодарен тебе за твое откровение.
Мужчины продолжили путь по галерее. Тщательно выбирая слова, Райдер вкратце рассказал Гаю о том, как вытащил Миракл из лодки и что было потом. О своих чувствах к ней Райдер умолчал.
Молча выслушав его, Гай повернулся к окну большого эркера в центре северной стены. Из-за гор вставало солнце. Все вокруг обретало цвет.
– Но что, кроме ее чар, которые не подлежат сомнению, – спросил Гай, –
Скрестив руки, Райдер прислонился к мраморному изваянию Геркулеса в натуральную величину, убивающего Гидру.
– Наверное, мне просто захотелось отправиться в путешествие навстречу неизвестности без всякой цели и не важно куда.
– Почему?
– Наверное, потому что я никогда по-настоящему не подвергался проверке на прочность, подобно Джеку. В обстоятельствах, когда каждый день за каждую свою оплошность человек может поплатиться жизнью.
Гай сел на диван у окна, вытянув вперед ноги. Лившийся из окна свет окружил его голову ореолом.
– Ты завидуешь Джеку?
Райдер рассмеялся:
– Боже мой! Кажется, все только и хотят знать, завидую ли я своему брату. Отвечаю: нет. Ведь можно же, никому не завидуя, испытывать естественное желание знать, каково это – быть любимым. Я вовсе не жажду мучиться в пустынях Китая или умирать медленной смертью в снегах Гималаев. Но мне хочется ощутить вкус свободы, который ощутил Джек в своих скитаниях.
– Понять, чем ковался стальной стержень его характера? Ну и что, понял?
– Конечно, нет! Чужая душа потемки, даже душа твоего брата. Мое же приключение не более чем воскресная прогулка. Дороги Англии не пути через высокогорные ущелья Каракорума, а старший сын герцога Блэкдауна, хочет он того или нет, всегда имеет для себя страховку.
– За исключением тех случаев, когда его светлость ночью на безлюдной дороге, безоружный, сталкивается лицом к лицу с тремя разбойниками, замыслившими ограбление, если не убийство. – Гай провел рукой по волосам. – Угроза была весьма реальной, не хотел бы я оказаться в подобной ситуации.
Пожав плечами, Райдер снова направился в центр длинной галереи.
– Я был, по сути, беспомощен. Мы чудом спаслись.
– Не стоит себя недооценивать, Райдер. Мы с Джеком всегда считали, что ты достоин восхищения сам по себе, без всякой мишуры, сопутствующей твоему положению. Твоя собственная сталь блестит не менее ярко, чем сталь в сердце твоего брата, которым ты восхищаешься.
– Благодарю, – сказал Райдер. – Мне бы твою уверенность.
– Боже мой, да в вас обоих всегда чувствовался какой-то стержень, было что-то настоящее и надежное, хотя, на мой взгляд, это скорее заслуга моей тетки, чем результат всяческих странствий по городам и весям.
Райдер сдержал всплеск искреннего веселья.
– Мать, без сомнения, уверена в том, что полезно держать сыновей ногами в огне. Однако уроки, усвоенные мною до сих пор, касались в основном необходимости смирения и христианского покаяния. Миракл называет меня своим сэром Галахадом, хотя я терпел позорное поражение всякий раз, когда требовалось проявить себя благородным рыцарем.
– Ты в нее влюблен?
«Она похитила мою душу».
Райдер пожал плечами, не желая говорить о том, каким невыносимым пыткам подвергалось его сердце.