Куртизанки дорог

Мишарин Борис Петрович

Они закурили оба.

— Дело пытаешь или от дела летаешь? — спросил Кузьмин, пока не вернулся гонец.

— Темка одна имеется…

— Ладно, обсудим подробненько. Знаю я твои темки… — улыбнулся Виктор.

Оперок принес заварник и чайник с водой, Кузьмин засыпал заварку, включил чайник, отправил подчиненного из кабинета.

— Давай, выкладывай по порядку. Начнем, пока вода кипятится.

— Тут вот какое дело, Виктор…

— Да не тяни ты, выкладывай без предисловий, — поторопил его Кузьмин.

— Без

предисловий — значит без предисловий. Проституток кто-то мочит, пять трупов уже от передозировки. Каждой в кармане героин оставляет по паре чеков. И героин чистый, эксперты утверждают — самый чистый и еще не светился ни разу. Подходов никаких, вот и решил я к тебе обратиться — выйти на убийцу через героин. Где-то он героин берет, кто-то ему наркотик дает. Да и тебе в тему…

Пулков вроде бы закончил вводную часть, вытащил сигарету, размял по русскому обычаю, прикурил, наблюдая, как Кузьмин разливает чай и кладет сахар. Бросил одну ложку — не забыл, курилка!..

— Да-а, Костик, — растянуто и не торопясь, как бы осмысливая сказанное, произнес Кузьмин. — С простым вопросом ты не придешь. Вечно подкинешь головную боль.

— Но, ведь это и твоя тема… — перебил его Пулков.

— Моя то моя, но не все так просто… — Виктор попытался отхлебнуть горячий чай. — Значит, говоришь, из этой партии еще ничего к экспертам не попадало, не изымалось… Это уже хуже… Наркодельцы и тебе известны, но как к ним подступиться? Тут на кривой кобыле не подъедешь. И новые торговцы выплываю постоянно.

— Не скажи, Виктор, не скажи, — помахал пальчиком Пулков. — Киты есть и остаются китами, а мелочовку мы ловим или они их под себя подминают. Здесь не новенький сработал, они с чистогана не начинают.

Кузьмин закивал головой в знак согласия.

— Но, ведь, ты сам знаешь — забодяжат геру, сто процентов забодяжат, — возразил вдруг Виктор.

— Да и черт с ними, пусть разводят, подсыпают порошок или пудру. Для особых клиентов не забодяжат — кишка тонка. Вернее не захотят неприятностей и имя портить. И попадется к нам, если попадется, ширпотреб. Но я с экспертами договорился, вычислят они эту партию и звякнут мне. Людмила Белоусова — классный спец, сам знаешь, чудеса творить может.

— Да-а, Белоусова точно спец классный. И деваха — хоть куда…А для тебя, Костик, наизнанку вывернется. — Подковырнул Кузьмин.

Пулков покраснел…

— У-у-у-у, — только и произнес Виктор и решил дальше не смущать друга. — Давай делом займемся. Значит так — работу мы свою активизируем, нам же для пользы. Кое-где и кое-кого тряханем — возможно и попадется кое-что из той партии, агентурный аппарат оживим…

— Ты бы мне подсказал — с кем из наркобонз побеседовать, — перебил его Пулков. — Телефончик дал, встречу организовал. Может и подкинут идейку насчет убийцы — не их клиенты.

— Смотрю я на тебя, Костя, и удивляюсь, — начал наставническим тоном Кузьмин. — Был бы опер

молоденький — выставил за дверь и объяснять ничего не стал. Но ты то, ты то… Чем рядиться с ними будешь, что у тебя за душонкой есть? Да, могут они на мысль натолкнуть, но только на мысль… А что ты им взамен предложишь, какой компрой стукнешь? И то бабка надвое сказала…

— Знаю я, Витя, знаю. Чего пузыри запускал? — ощерился Пулков. — Делать то что-то надо…

— Рутину месить и ждать… Сам будто не понимаешь…

От Кузьмина Пулков решил поехать к Сафронову, важно уточнить кое какие детали. Глянул на часы и понял, что опоздал. Даже у оперов рабочий день имеет свойство заканчиваться. Только иногда через сутки или даже двое. Ничего не поделать — такая работа.

До дома — пара остановок и он решил прогуляться. Что-то беспокоило душу, вносило внутреннюю сумятицу. Может прогулка и вечерний морозец освежат мысли. Костя брел потихоньку по улице и как-то непривычно воспринимал окружающие предметы — он никуда не торопился.

— Привет, Пулков. Гуляешь? — Он вздрогнул от голоса Веры Приваловой, эксперта-криминалиста.

— Да нет, из наркоконтроля топаю…

— Такой же чокнутый, как и Людка наша. Все по домам разошлись, а она все твой героин изучает. Топай, топай, может и медальку когда дадут, — засмеялась Привалова.

Брошенные мимоходом слова задели Константина за живое. Сообразил он — чего не хватало ему, бередило внутренности. Увидеть Людмилу…

Он ускорил шаг и завернул к экспертам.

Белоусова что-то рассматривала сосредоточенно в микроскопе и даже не сразу среагировала на его приход. Оторвалась от окуляров, взглянула вопросительно и молчала. Обычно она спрашивала или начинала незлобно ругаться, что, дескать, еще не готово ничего, рано пришли… Вытерла платочком глаза, уставшие от напряжения и Пулков прочитал в них тоску, боль или беспокойство. Сложно определить конкретно, а может и все вместе сочеталось в этих карих и влажноватых от работы глазах.

«Глаза, какие у нее выразительные глаза… И как это я раньше не мог разглядеть этот волшебный взор, почувствовать глубину и теплоту взгляда, — рассуждал про себя Пулков. Захотелось приблизиться и поцеловать их, снять тоску и напряжение, увидеть радость и веселье своей отрады.

Молчание затянулось…

— Я, вот, тут мимо шел, — начал он каким-то не своим голосом, вытащил зачем-то сигарету, понял, что курить нельзя, смял и бросил в карман.

Людмила лучезарно улыбнулась и это еще больше смутило его.

— Может, сходим куда? — наконец решился Пулков.

— Костенька, — ласково произнесла Людмила, так она не называла его никогда. — Я так устала, что вряд ли куда смогу пойти и дойти. Да и поздно уже… Спасибо за приглашение…

Пулков огорчился всерьез, но Людмила не дала окончательно расстроиться: