Кушанское царство
Шрифт:
Уже две названные акции Канишки — денежная реформа и введение нового летоисчисления, достоверность сведений о которых абсолютна — не оставляют сомнения в могуществе и неординарности его как правителя. Подтверждают это и сохранившиеся в индийской буддийской традиции предания о других его деяниях. Но дошли они до нас в основном в изложении раннесредневековых китайских буддистов, совершивших в разные века паломничество в Индию и оставивших свои путевые записки, а также в еще более поздних китайских и тибетских текстах.
В буддийской традиции Канишка, явление которого в мир предсказал якобы сам Будда, предстает могущественным царем, сделавшим необычайно много для распространения и укрепления буддизма. Сначала сообщение об этом предсказании и о строительстве Канишкой ступы привел в своих записках китайский буддист Фа-сянь, совершивший паломничество в Индию в 399–412 гг. (перевод именно данного сообщения см.: Цюрхер, 1968, с. 374–375). Затем сообщение о предсказании Буддой через 300 лет
Особенно много такого рода сведений о Канишке узнал и изложил в своих путевых записках Сюань-цзан, китайский буддист, совершивший паломничество в Индию в 629–645 гг. Он прошел через Восточный Туркестан на северо-запад до озера Иссык-куль, оттуда на юго-запад через Среднюю Азию в Северный Афганистан и далее на восток в Северную и Центральную Индию. В двенадцати главах «Записок о западном крае [эпохи] Великой Тан» он описал в последовательности расположения по основным караванным путям 138 царств, через которые прошел сам и о которых узнал по расспросам (см. ДТСЮЦ, 1969; полный перевод см.: Бил, 1908). Поэтому его труд является ценнейшим источником по исторической географии всех этих регионов VI–VII вв. Пока же он, насколько нам известно, в основном использовался в этом качестве при решении проблем локализации царств припамирья (см.: Мандельштам, 1957, с. 108–129) и Средней Азии (Боровкова, 1989).
Но большую часть «записок» Сюань-цзана составляют описания местонахождения монастырей и ступ в посещенных им царствах и изложение услышанных там буддийских преданий о деяниях Будды, архатов, буддийских ученых и царей-буддистов. Среди них оказались и предания о царе-буддисте Канишке (ДТСЮЦ, 1969, гл. 2, с. 74; гл. 3, с. 116). Предания эти носят по преимуществу религиозно-нравоучительный мифологизированный характер. И потому их сведения зачастую считаются недостоверными и легендарными.
Но современная наука доказала, что в основе сведений древних мифов и легенд лежат, как правило, реальные события и факты, как, например, в основе поэм Гомера или древнекитайских мифов о династиях Ся и Шан. К тому же Канишка жил не в столь древние времена и в Индии, где за многие века до него появилась письменность и было написано немало разных сочинений, в том числе буддийских. Учитывая все это, нельзя, полагаем, исключать вероятность письменной фиксации в монастырях факта их основания этим великим царем, как и других его деяний, связанных тем более с конкретным монастырем, а также вероятность воспроизведения записей в случае их утраты. Во всяком случае, судя по свидетельству Сюань-цзана, монахи описанного им монастыря могли и изустно передавать эти предания из поколения в поколение. А в том, что народная память о великих предках и связанных с ними событиях сохранялась на протяжении многих веков, убеждают рассмотренные выше сведения из древнекитайских историй. Так, в народе, жившем на месте существовавших в I в. до н. э. владений пяти юэчжийских сихоу (князей), память о них сохранялась до V в. н. э., а память о владении самого знаменитого из них, Гуйшуан-сихоу, основавшем Кушанское царство, закрепилась в названии царства VII–VIII вв. Гуйшуанни. И о местонахождении г. Эрши, бывшего во II в. до н. э. столицей царства Давань и отразившего нападение многочисленного войска Ранней Хань, местные жители помнили до VIII в. н. э.
Эти соображения не позволяют, с нашей точки зрения, априори считать все сведения в буддийских преданиях о Канишке и особенно о его политической деятельности легендарными, недостоверными, что не исключает, а, наоборот, предполагает самое тщательное исследование их достоверности на основании сведений других источников.
Два предания о Канишке, записанные Сюань-цзаном, давно привлекли внимание исследователей вопроса о начальной дате правления Канишки. В них говорится о событии, сходном с тем, которое изложено в описании царства Шулэ (Кашгара) в «Хоу Хань шу». В преданиях после утверждения о могуществе Канишки и о распространении его влияния на очень отдаленные края сказано о прибытии к его двору сына правителя неназванных иноземцев, живших к востоку от Цунлина и к западу от неназванной реки, о радушном приеме Канишкой этого сына и последующем возвращении его домой. А в описании Шулэ в «Хоу Хань шу» повествуется о том, что его правитель изгнал своего дядю в Юэчжи (Кушанское царство), неназванный царь которого радушно принял опального, и о возвращении изгнанника на родину после смерти правителя Шулэ в сопровождении войска этого кушанского царя.
Сходство сюжетов сообщений в этих двух источниках дало основание одним исследователям считать, что в них речь идет об одном и том же событии, связанном с Канишкой, и, так как в китайской истории оно соотнесено с точно датированными фактами, использовать его для определения времени правления Канишки. Другие же ученые доказывают, что в этих источниках говорится о разных событиях и что сообщение в «Хоу Хань шу» не относится к Канишке.
Как видим, спор о тождестве или разности событий, изложенных в «Записках» Сюань-цзана и в описании
Итак, в описании Шулэ в «Хоу Хань шу» сказано:
«В середине (чжун) [эры] Юань-чу (114–119. — Л. Б.) [правления императора] Ань-ди правитель Шулэ Аньго выслал за проступок дядю по матери Чэнь-паня в [царство] Юэчжи. Правитель Юэчжи приблизил и полюбил его. Позже Аньго умер, не имея сыновей. [Его] мать взяла в [свои] руки (чи) управление царством и совместно с вельможами (гo-жэнь) возвела на трон правителя Шулэ Ифу, сына младшего брата-близнеца (тун-чань) Чэньпаня. Чэньпань прослышал об этом и обратился с просьбой к правителю Юэчжи [отпустить его], сказав: «У Аньго не было сыновей, а [его] сородичи малолетние. Если же возводят на трон [человека] из рода [его] матери, то я, дядя Ифу по отцу, должен стать правителем». И тогда Юэчжи послало войско сопроводить [его] домой в Шулэ. Вельможи издавна уважали и любили Чэньпаня, а еще боялись юэчжей. [И они] тут же сообща отобрали у Ифу [царскую] печать со шнуром, приветствовали Чэньпаня и возвели на трон. А Ифу сделали хоу [13] г. Паньгао.
13
Так как в Хань правителей (царей) всех иноземных царств, кроме Сюнну и Усунь, называли первым ханьским титулом знатности — ван (князь), то их князей называли вторым ханьским титулом знатности — хоу (граф).
Потом Шаче (Яркенд. — Л. Б.) взбунтовалось против Юйтянь (Хотана. — Л. Б.) и подчинилось Шулэ. Вследствие этого Шулэ усилилось и потому смогло стать равным [по могуществу] с Гуйцы (Кучей. — Л. Б.) и Юйтянь.
Во 2 г. Юн-цзянь [правления императора] Шунь-ди (127 г. — Л. Б.) Чэньпань прислал посла преподнести дары. Император пожаловал Чэньпаню ханьское [звание] да-дувэй, а сыну [его] Чэньсюню — [звание] шоу-го-сыма. В 5 г. (130 г. — Л. Б.) Чэньпань прислал сына в свиту (ши-цзы) вместе с послами Давань и Шаче, все [они] преподнесли императору дары. Во 2 г. Ян-цзя (133 г. — Л. Б.) Чэньпань снова преподнес [императору] в дар льва и крупного буйвола. В 1 г. Цзянь-нин [правления] Лин-ди (168 г. — Л. Б.) правитель Шулэ [с] ханьским [званием] да-дувэй был убит во время охоты младшим дядей Хэдэ. И Хэдэ сам вступил на трон» (ХХШ, гл. 88, с. 2927).
Сначала остановимся на том, насколько достоверны эти сведения, от кого и когда они были получены при дворе Поздней Хань.
Согласно исследованным в четвертой главе данной работы материалам «Хоу Хань шу», после 106 г. все царства Западного края порвали связи с Поздней Хань. Нет в них конкретных сведений и о контактах с нею Шулэ и других царств по прикуньлуньской дороге при Бань Юне, действовавшем, как выяснилось, в 123–127 гг. лишь в северо-восточном районе Западного края (район Хами-Турфан). Вот почему очевидно, что при дворе Поздней Хань могли получить сведения о событиях в Шулэ того периода только от послов из этого царства, прибытие которых в 127, 130 и 133 годах отмечено как в описании Шулэ, так и в хронике правления императора Шунь-ди (ХХШ, гл. 6, с. 0663/2, 0663/3, 0664/1). Следовательно, записанные ханьскими дворцовыми историографами и изложенные в описании Шулэ в «Хоу Хань шу» сведения за этот период сообщили послы, знатные люди Шулэ, скорее всего, непосредственные свидетели и участники событий. И потому их данные заслуживают доверия. Благодаря им оказалось в «Хоу Хань шу» следующее после 90 г. упоминание Кушанского царства.
Ханьские дворцовые историографы весьма точно определили по своему летоисчислению время, когда Чэньпань был отправлен в Кушанское царство — в середине эры Юань-чу правления Шунь-ди (114–119), т. е. на рубеже 116–117 гг. И потому суждение Е. Цюрхера о том, что в 116 г. или вскоре после него Чэньпань возвратился в Шулэ и вступил на трон (Цюрхер, 1968, с. 353), безусловно, неверно. Ошибочно и мнение А. К. Нарайна о смерти правителя Шулэ Аньго в 119 г., так как это случилось, как сказано в описании, явно «позже» эры Юань-чу, единственной даты, указанной в предшествующем тексте.