Кушанское царство
Шрифт:
А мог ли быть этим чжицзы, похожим на китайца, Чэньпань, посланный в Кушанское царство из Шулэ (Кашгара)? В связи с этим вопросом необходимо вспомнить сведения из биографии Бань Чао, исследованные выше в четвертой главе. Согласно им, правитель Шулэ Чжун, которого Бань Чао возвел на трон этого царства в 74 г., изменил ему в 84 г. И Бань Чао тут же сделал правителем Шулэ Чэн Да, начальника своей канцелярии, несомненно, грамотного китайца. Но в том же году Чжун при поддержке войск Канцзюй вернулся в Шулэ, а Бань Чао, по всей вероятности, вместе с Чэн Да закрепился в одном из городов этого царства. Его противостояние с Чжуном продолжалось до 86 г., когда Бань Чао заманил и убил Чжуна. Так как в биографии Бань Чао нет сообщения о возведении им после этого на трон Шулэ какого-то нового человека, то очевидно, что правителем царства остался ханец Чэн Да. Бань Чао находился в Шулэ до 102 г., а до 106 — его преемник Жэнь Шан. За этот долгий период Чэн Да со своим окружением из ханьцев смог упрочить свое положение в
Не удивительно поэтому, что Чэньпань, один из членов правящего дома Шулэ, отправленный на рубеже 116–117 гг. в Кушанское царство, по облику и одежде тоже был похож на китайца. Так что в рассматриваемом сообщении из предания описан еще один факт, дающий основание считать, что именно Чэньпань был тем чжицзы, которого принимал царь Канишка.
Однако Е. Цюрхер, утверждая, что «заложники» прибыли к Канишке из Китая, ссылается еще и на сведения о названиях груш и персиков, завезенных в Индию «заложниками», и на танские комментарии к ним во втором предании, записанном Сюань-цзаном в царстве Чжинапуди. Но в докладе он лишь кратко упоминает о них. Поэтому решающее значение приобретает рассмотрение его перевода этой части предания.
Наш, практически дословный, перевод ее начала таков: «Это царство (цы го) тогда (цзэ) и было зимним местожительством чжицзы (чжицзы дун со-цзюй е). Поэтому (гу), сказывают (юэ), по причине местожительства [в нем] чжицзы Чжинапуди (Чжинапуди чжицзы со цзюй инь) [в Тан говорят, что Хань пожаловала [его] (Тан янь Хань фэн)] и было [это] царство названо (вэй го хао)».
Считаем, что первое предложение в этом сообщении заканчивается частицей е, которая в древних текстах обычно оформляла конец предложения с предметным сказуемым при отсутствии связки, заменяя ее, и переводится «и есть». А следующее предложение начинается со слов «поэтому (гу), сказывают (юэ)….». Последовательность идущих далее слов — «Чжинапуди чжи-цзы местожительства» — позволяет перевести их только так — «местожительства [в нем] чжицзы Чжинапуди», где Чжинапуди, стоящее перед чжицзы, оказывается собственным именем этого чжицзы. Если бы Чжинапуди было географическим названием места обитания чжицзы, то оно и стояло бы непосредственно перед словом «местожительства». Иероглиф инь, стоящий после «местожительства» и означающий «из-за», «по причине», «вследствие», определяет структуру нашего перевода этого предложения: «Поэтому, сказывают, по причине местожительства [в нем] чжицзы Чжинапуди… и было [это] царство названо». Согласно этому сообщению Чжинапуди — это имя чжицзы, любезно принятого Канишкой, в память о котором царь, видимо, и назвал это царство.
Е. Цюрхер перевел и истолковал данное сообщение иначе: «Это, значит, и есть страна, где заложники-сыновья жили в течение зимы, поэтому она называется Чжинапуди (по-китайски: удел Хань); поскольку это и есть место, где жили заложники-сыновья, они и сделали его названием страны» (Цюрхер, 1968, с. 382).
Он проигнорировал частицу е, заканчивающую первое предложение, и включил в него первые три слова из второго предложения (гу юэ Чжинапуди). В результате в его переводе получилось, что страна была названа Чжинапуди, потому что в ней зимой жили «заложники-сыновья». Перевод им остальной части второго предложения просто повторяет по смыслу предыдущее предложение. Он начал его с отсутствующей в китайском тексте фразы: «Поскольку это и есть», добавив в него далее местоимения «они» и «его». Если вместо этих местоимений поставить существительные, их заменяющие, то предложение будет таким: «Поскольку это (т. е. страна. — Л. Б.) и есть место, где жили заложники-сыновья, они (т. е. заложники-сыновья. — Л. Б.) и сделали его (т. е. место, которое и есть страна. — Л. Б.) названием страны».
Согласно столь неясному переводу, получилось, что иноземные «заложники», поскольку эта страна была тем местом, где они жили зимой, сами и назвали ее, что, полагаем, было невозможно. Однако этот перевод позволил Е. Цюрхеру предположить, что Чжинапуди — это географическое название, «вокруг которого и развивалась история прибытия китайских заложников» (Цюрхер, 1968, с. 355).
Соответственно, Е. Цюрхер перевел и истолковал танский комментарий «Тан янь Хань фэн», включенный во второе предложение. Он дан во фразе: «Чжинапуди чжицзы сю-цзюй инь» — непосредственно к слову «Чжинапуди», отнесенного, однако, Е. Цюрхером к первому предложению. Комментарий «Тан янь Хань фэн», согласно его переводу: «по-китайски: удел
Но, во-первых, в танское время самоназванием китайцев был уже этноним хуа или хань и соответственно их язык назывался либо хуа юй, либо хань юй (об этом см.: Крюков и др., 1984, с. 280–283), но не тан юй. И потому выражение Тан янь в этом комментарии и последующих явно означало буквально «в Тан говорят», а не «по-китайски». Во-вторых, в ханьское время иероглиф фэн использовался вместо иероглифа го для обозначения удела или владения титулованного лица очень редко, но очень часто в значении «жаловать». В основном он встречается в многочисленных сообщениях о том, что император жаловал (фэнь) кому-то титул вана или хоу, или должность, или дворы в кормление. Среди перечисленных в разделе «Ди ли чжи» «Хань шу» и «Хоу Хань шу» нет владения (го) с названием Чжинапуди, а жаловать удел в Индии Хань не могла. В Тан, несомненно, говорили о том, что «Хань пожаловала [его]», т. е. Чжинапуди. Поскольку в «Хоу Хань шу» только в описании Шулэ есть сообщение о пожаловании ханьским императором его правителю Чэньпаню звания да-дувэй, есть основание заключить, что Чжинапуди — это индийский вариант имени Чэньпаня, но в китайской транскрипции.
Последующие сведения в этом предании, записанном Сюань-цзаном в царстве Чжинапуди, подтверждают, по нашему мнению, что Чжинапуди — это имя чжицзы, а по мнению Е. Цюрхера, доказывают, что «заложники» прибыли к Канишке из Китая. Рассмотрим эти сведения, сопоставляя его и наш перевод их.
Наш дословный перевод с транскрипцией таков: «В пределах этого [царства] (цы цзин) и на территории всех Индий (ван цзи чжу Инду) не было (у) груш (ли) и персиков (тао). По причине [того, что они] были выращены чжицзы (чжицзы со-чжи инь), персики назвали (вэй тао юэ) чжина-ни (в Тан говорят, что завезены при Хань — Тан янь Хань чи-лай), а груши — чжина-лоду-фуданыо (в Тан говорят, что [завезены] при Хань сыном правителя — Тан янь Хань ван цзы).
Е. Цюрхер перевел это сообщение так: «Начиная с этого региона и по всей Индии (первоначально) не было груш и персиков. Они были (впервые) выращены заложниками-сыновьями, и потому (индусы) назвали персики чжина-ни (по-китайски: «привезены из Хань или Хань»), а груши — чжина-ло-шэ-фу-да-ло (по-китайски: «сын царя Хань»).
С нашей точки зрения эти сведения не позволяют усомниться в том, что персики и груши, изначально отсутствовавшие в царстве Чжинапуди и во всей Индии, впервые были завезены и выращены здесь чжицзы. По этой причине местное население и дало им в его честь названия, начинающиеся с чжина, первой части имени чжицзы — Чжинапуди.
Подтверждают это и танские комментарии к названиям персиков и груш. В комментарии к названию персиков Тан янь Хань чи-лай выражение Хань чи-лай в зависимости от контекста может быть переведено дословно — «Хань привезла» или «при Хань завезены», «завезены во времена Хань». Так как Поздняя Хань никогда и никого не посылала в Кушанское царство, то очевидно, что в данном случае в комментарии говорится о том, что персики были завезены в Кушанское царство во времена Хань. А комментарий к названию груш — выражение «Хань ван цзы» — дословно означает: «сын правителя Хань», но его можно перевести и «сыном правителя при Хань». Однако правитель Хань назывался императором (ди), а термин ван обозначал в ней высший титул знатности, соответствующий титулу «князь». Кроме того, в обеих империях Хань ванами называли также правителей всех иноземных государств (кроме шаньюев Сюнну и куньми Усунь), тем самым приравнивая их к своим ванам (князьям) и ставя ниже императора. Поскольку, как уже говорилось, императоры Поздней Хань и ее ваны никогда не посылали в Кушанское царство своих сыновей в свиту и даже послов, то очевидно, что в данном случае в Тан говорили о сыне правителя какого-то иноземного царства, во времена Хань побывавшего в Кушанском царстве в качестве чжицзы и завезшего туда персики и груши. Но такой редкостный случай, как тоже уже говорилось, в «Хоу Хань шу» отмечен только один: Чэньпань, дядя правителя Шулэ, был отправлен в Кушанское царство, где прожил несколько лет и, следовательно, мог за это время вырастить привезенные им груши и персики, а позже, когда он стал правителем Шулэ, Хань пожаловала ему звание да-дувэй.