Кушанское царство
Шрифт:
А первое предание о Канишке и чжицзы, записанное Сюань-цзаном в царстве Цзябиши, Е. Цюрхер перевел так: «В трех или четырех ли к востоку от большого [столичного] города есть крупный монастырь с более чем 300 монахами. Все они изучают учение Малой Колесницы. Из более ранних записок я узнал, что в древности царь Цзяни-сэ-цзя [Канишка] страны Цзяньтоло [Гандхара], чье величие простерлось на соседние царства, а преобразующее [влияние] проникло в отдаленные регионы, водил свои войска, чтобы расширить территорию, даже к востоку от Цунлина [Памира]. [Правители] пограничных племен в регионе «к Западу от [Желтой] Реки» (Хэ-си; см.: Цюрхер, с. 354) в страхе перед ним послали [своих сыновей в качестве] заложников к нему, и он отнесся к ним очень учтиво. Он повелел им иметь разное местожительство по жаркой и холодной погоде: зимой они жили в разных странах Индии, а летом они возвращались в Капису (Цзябиши. — Л. Б.), тогда как весной и осенью они оставались в стране Гандхара, и поэтому он основал монастырь в каждом месте, где заложники-сыновья оставались в течение трех сезонов. Нынешний
А второе предание, позже записанное Сюань-цзаном в далеком от Цзябиши царстве Чжинапуди, Е. Цюрхер перевел так: «В древности, когда царь Канишка правил [своим] царством, его слава заставляла трепетать в страхе соседние страны, а его величие распространилось до отдаленных народов. [Правители] приграничных племен в регионе «к Западу от Реки» (см.: Цюрхер, с. 354) из-за страха перед ним послали ему заложников. Когда Канишка получил [их] сыновей [в качестве] заложников, он обошелся с ними с щедростью. [Он повелел им] проживать в разных местах по трем сезонам, а охранять их четырем [группам] воинов. Это, значит, и есть страна, где заложники-сыновья жили в течение зимы, поэтому она называется Чжинапуди (по-китайски: «удел Хань»); поскольку это и есть место, где жили заложники-сыновья, они и сделали его названием страны. В этом регионе и по всей Индии не было груш и персиков. Они были [впервые] выращены заложниками-сыновьями и поэтому [индусы] назвали персики чжина-эр (чжина-ни) (по-китайски: привезены «из Хань» или «Хань»), а груши — чжина-ло-шэ-фу-да-ло (по-китайски: сын царя Хань). По этой причине люди этой страны глубоко чтут Восточные Земли [Китая] и, более того, они, указывая на нас, говорили друг другу: «Эти люди из первоначальной страны наших прежних царей»» (Цюрхер, 1968, с. 382–383).
В докладе Е. Цюрхер, возражая А. К. Нарайну и основываясь на сведениях этих преданий, заключил: «Абсолютно точно, что географическое название Хэ-си не может относиться к Кашгару — факт, который не был достаточно понят ранними переводчиками. Хэ-си не есть неопределенное указание на всю территорию к западу от большой излучины Желтой реки, а является очень специфическим географическим названием, обозначавшим в ханьское время четыре командующих — Дуньхуана, Цзюцюаня, Чжанъе и Цзиньчэна, иногда также и Увэя, все в Ганьсу, нынешней северо-западной провинции собственно Китая. Я могу сослаться на все детали исследования Лао Ганя в «Бюллетене Академии Китая», XXX, с. 369 и далее. Просто немыслимо, чтобы такой ученый, как Сюань-цзан, мог использовать термин Хэ-си для обозначения какой-либо местности в Центральной Азии. А последняя часть рассказа, без сомнения, подразумевает, что заложники предполагались прибывшими из Китая. Местные жители показывали на Сюань-цзана и говорили: «Он из первоначальной страны наших прежних царей». Фрукты, сказали, завезенные ими, называются чжинани и чжинараджапутра. А в параллельном рассказе о монастыре заложников в Каписе рисунки на стенах показывают их китайский облик и одежду. Нет ничего, что указывало бы на Кашгар, и поэтому я не вижу причин… не обращать внимания на контекст в целом, который настойчиво говорит о Китае» (Цюрхер, 1968, с. 354–355).
Как видим, Е. Цюрхер основывает свою точку зрения на трех сообщениях в двух преданиях: 1) о прибытии «заложников» из региона «к западу от реки», в котором, полагает он, ученый Сюань-цзан мог назвать только Ганьсуский коридор, обозначавшийся в ханьское время именно выражением хэ-си; 2) о рисунках на стенах помещений монастыря в Цзябиши, свидетельствующих о китайском облике и одежде «заложников»; 3) о названиях груш и персиков, завезенных заложниками в Индию якобы из Китая.
Рассмотрим эти аргументы Е. Цюрхера по порядку.
Если принять суждение Е. Цюрхера о том, что Сюань-цзан не мог использовать выражение хэ-си для обозначения какой-либо местности в Центральной Азии, так как он, большой ученый, знает-де, что так в ханьское время назывался регион Ганьсуского коридора, то получается, Сюань-цзан, во-первых, не просто записывал со слов жителей царств Цзябиши и Чжинапуди древние предания, в которых упоминались какие-то иноземцы, жившие к востоку от Цунлина и к западу от какой-то реки, а излагал предания, исходя из собственных географических и исторических представлений и, во-вторых, знал, что события, упоминаемые в преданиях, происходили в ханьское время.
О том, что это не так, свидетельствует упоминание Сюань-цзаном иноземцев или, по переводу Е. Цюрхера, «приграничных племен». Если бы Сюань-цзан подразумевал под хэ-си именно Ганьсуский коридор ханьского времени и, следовательно, знал, что события эти происходили в ханьский период, то он знал бы и то, что как только этот регион, покинутый сюннами, перешел под контроль Хань в 121 г. до н. э., он сразу же после этого был заселен ханьцами (см. об этом: Боровкова, 2000, с. 95–97), а не какими-то иноземцами или племенами. Но Сюань-цзан был ученым буддистом, а не историком и этого явно не знал.
О том, что в преданиях под регионом «к западу
И наконец, обратим внимание на то, что древние китайцы применяли выражение «к западу от реки» (хэ-си) для обозначения земель к западу от разных рек и в разных регионах. Так, с 652 по 645 г. до н. э. царство Цинь вело борьбу за земли «к западу от реки», принадлежавшие царству Чжао (см.: Исторические записки, т. 2, с. 24, 27; т. 5, с. 147, 149) и находившиеся, несомненно, к западу от восточного участка Великой излучины Хуанхэ, являющегося естественным рубежом между нынешними провинциями Шэньси (внутри излучины) и Шаньси (к востоку от излучины). В 121 г. до н. э. сюнны, жившие, напомним, со 167 г. до н. э. «к западу от реки», сдались Хань и были расселены в Ордосе, т. е. внутри Великой излучины Хуанхэ, а в их бывшие земли в Ганьсуском коридоре Хань сразу же стала переселять ханьцев и по мере заселения создала там четыре административных района (цзюнь): Дуньхуан, Цзюцюань, Чжанъе и Увэй (обо всем этом см. подробнее: Боровкова, 2000, гл. 2). В хронике «Вэй шу» в сообщениях за первую половину V в. выражение хэ-си встречается часто. При этом в одних говорится о царстве Хэси, созданном в 412 г. в землях пров. Ганьсу, включая Ганьсуский коридор, о пожалованиях его правителю и о его разгроме Северной Вэй (386–535) в 439 г. (ВШ, гл. 3, с. 52; гл. 4/1, с. 79, 83, 87–89), а в других, более многочисленных — о том, что Северная Вэй громила в этот же период иноземцев «к западу от реки» (ВШ, гл. 3, с. 53–55, 60, 75, 79), но живших к западу от восточного участка Великой излучины Хуанхэ, внутри этой излучины, а также о поездках императоров на охоту «к западу от реки» (ВШ, гл. 3, с. 74, 79, 83, 84, 85 и др.), несомненно в ближние к столице земли этого региона. Впервые административный район с названием Хэси-цзюнь был создан в 537 г. в империи Восточная Вэй (534–550), занимавшей земли к востоку от Великой излучины Хуанхэ, на западном берегу реки Линьфэнь в нынешней пров. Шаньси и ликвидирован при Северной Чжау (557–581) (ВШ, 1933, гл. 106/1, с. 2148/2; ДМДЦД, с. 614). Позже в империи Тан (618–906) было создано по одному уезду Хэси-сянь в землях нынешних провинций Юньнань и Сычуань (ДМДЦД, с. 514).
Все изложенное не оставляет, как нам представляется, сомнения в том, что Сюань-цзан, не знавший, к какому времени относятся сведения записываемых им преданий, мог использовать выражение «к западу от реки» для обозначения любого региона, соответствовавшего ему. А так как в преданиях сказано, что иноземцы, жившие к западу от реки, страшились Кушанского царства, а бояться его могли, как мы выяснили, только жители ближнего с востока к Цунлину царства Шулэ (Кашгар), в котором в 90 г. кушанское войско грабило, то есть основание полагать, речь в преданиях шла именно о них. Но сомнение может возникнуть в связи с тем, что нынешний Кашгар, с которым идентифицируется древнее Шулэ, лежит на северном, а не на западном берегу р. Кызылсу. Однако не исключено, что древняя столица царства Шулэ находилась чуть восточнее нынешнего Кашгара, где река Кызылсу как раз делает изгиб и течет с юго-запада на северо-восток. Кушанцы явно не сумели за короткий срок пребывания в Шулэ составить представление об общем направлении течения этой реки, и лишь по данному узкому участку определили, что иноземцы живут к западу от нее.
Так что первый аргумент Е. Цюрхера, свидетельствующий, по его мнению, что «заложники» от иноземцев, живших «к западу от реки», прибыли к Канишке из Ганьсуского коридора Китая, оказывается несостоятельным.
А теперь обратимся ко второму аргументу Е. Цюрхера, приведенному тоже в доказательство того, что «заложники» прибыли к Канишке из Китая. По утверждению этого ученого, в «рассказе о монастыре заложников в Каписе (Цзябиши. — Л. Б.) рисунки на стенах показывают их китайские черты лица и одежду» (Цюрхер, 1968, с. 355). В его же переводе предания данное сообщение выглядит так: «Черты лица, одеяния и украшения заложников-сыновей, как они изображены на стенах различных помещений, очень похожи (курсив наш. — Л. Б.) на (то же) народа Китая» (Цюрхер, 1968, с. 377). Сопоставим его с нашим дословным переводом: «Все стены помещений (чжу ши би) [монастыря] в рисунках (ту хуа), [на которых] чжицзы по чертам лица и облику (жун мао), одеяниям и украшениям (фу ши) очень (по) похож (тун) на восточных ся». Ся — это самое древнее самоназвание китайцев эпохи первоначального формирования китайского этноса (Крюков, Софронов и др., 1978, с. 271–272), исчезнувшее в период империй Цинь и Хань (Крюков, Переломов и др., 1983, с. 353), но сохранившееся, как видим, в древнем буддийском предании. И то, что Сюань-цзан не заменил его, несомненно, известным ему более поздним самоназванием ханьжэнь, доказывает, что он просто записывал рассказ своих информаторов. Но самое главное в этом сообщении — указание на то, что чжицзы по чертам лица, облику и одежде были «очень похожи» на ся, т. е. на китайцев, но явно не были ими, тогда как Е. Цюрхер считает их китайцами.