Кусучий случай, или няня для обреченного

Юраш Кристина

– Арррр! – набросилась я на него расставив руки, понимая, что это последнее, что сделаю в жизни. В ответ мне был такой же страшный рык. У меня чуть волосы не сдуло. Стекла в окне задрожали, а в коридоре послышался перепуганный топот. Меня отмело на несколько шагов назад.

– Ладно, – вздохнула я, расстегивая куртку. Огромный зверь вылизывал свою рану, искоса глядя на меня.

– Опа! – распахнула я куртку и тут же запахнула ее обратно.

Челюсть тигра отпала. Он застыл, глядя на меня странным взглядом. У него челюсть отпала.

Он, видимо, ожидал всего, но не этого.

– А теперь давайте сюда лапу, – осторожно попросила я, слегка осмелев – Мы ее посмотрим… Я ничего делать не буду… Просто посмотрю…

– Аррр, – оскалились на меня, подгребая раненую лапу под себя.

– Ой, да ладно тебе! – вздохнула я. – Ну-да, сначала «аррр», потом нагноение, потом сепсис, а потом торжественные похороны! Вы этого добиваетесь?

– Рррр! – угрожающе рычал огромный зверь. Он всем видом как бы намекал, что сожрал уже не одного доктора Айболита.

– Тихо, тихо! – успокаивала я это чудовище. – О, как тут все плохо…

Надеюсь, он не видит, как дрожат мои руки, сгружая пузырьки на окровавленный ковер.

– Аррррррр! – дернулся тигр, а я опрокинулась, готовясь отползать. Где огромный валенок? Мне срочно нужен валенок!

– Короче, ваше величество! У вас есть распоряжения по поводу ваших грядущих похорон? Пожелания? – заметила я, доставая последний козырь. – Вообще-то, мне целитель сказал, чтобы я попыталась. А если попытка провалится, то мне нужно выяснить распоряжения на счет похорон. Итак, я внимательно слушаю!

Огромный белый зверь рычал, не сводя с меня нехорошего взгляда.

– Все ждут, не дождутся вашей скорой кончины, – заметила я, мысленно беря себя в руки. – Так как? Вас как-то приодеть? Закопать или сжечь? Пожелания есть? Я все запомню!

– Рррр, – послышалось недовольное рычание, а больная лапа медленно выдвинулась ко мне. Отлично! Мы почти договорились!

– Так, я смотрю, а вы стараетесь не откусить мне голову, – предупредила я, бросая мельком взгляд в глаза хищнику. – Ой, мамочки! Ой-е-ей! Кровищи сколько! О, да тут гранд-каньон! Хотя нет! Тут … есть на что посмотреть… Квалифицированному специалисту! Так! Лапу пока не убирайте! Сейчас я посмотрю, что у меня тут есть…

И маленький доктор Айнекусай, ближайший родственник доктора Айболита, стал перебирать флаконы.

«Обеззаразить», – прочитала я чей-то кривой почерк на флаконе. Я вытащила пробку зубами, вдыхая едкую вонь. От такой вони, я чуть не окосела. Когда глаза вернулись в прежнее положением, я протянула руку к окровавленной лапе.

Лапа опять потянулась к туловищу, как бы намекая, что все, посмотрела? Посмотрела! Достаточно! Лапу мне отказывались выдавать. Зато звиздюля – пожалуйста!

– Ну-да, ну-да, спасайте свои бактерии и всякую бяку! Правильно! Ну-ка, одну минутку! А! У собачки болит, у кошечки болит, у блошки болит, а у его величества все заживи-заживи-заживи! Как дал лапу, так и полечила! А теперь прикидывайте, как будет здорово смотреться с вашим

именем прозвище Одноногий! – вздохнула я, видя, как дрожит в руке флакон.

Лапа милостиво выехала.

– Не ссы, Капустин, – сказала я себе, пытаясь понять, где среди меха и пуха затаилась рана. Он так страшно дышит, что у меня руки трясутся!

Я дотронулась до лапы. А зря! На меня бросились так, словно я не рану обрабатываю, а прищелкнула ножницами со словами: «Весна придет, то не для тебя, пушистик!».

– Да знаю я!!! – рявкнула я в ответ. – Больно! Знаю! Вы мужик! Терпите! Нашла! Ой!

Отвернувшись и подсматривая я стала поливать рану. Мне казалось, что половина флакона уже расплескалась вокруг. Но я утешала себя мыслью, что в рану тоже наверняка что-то попало.

– Арррррррр! – страшный рев едва ли не заставил меня выронить флакон. Я вжала голову в плечи. Огромные челюсти клацнули прямо перед самым носом. – Рррр…

Мне показалось, что у меня лицо сейчас сдует. В последний раз смерть дышала мне в лицо, когда мы с приятельницей везли кота на кастрацию. Она вызвала меня, поскольку одна она не справится. Хотя, я подозревала, что в процессе запихивания кота в переноску должен выжить хоть кто-нибудь, чтобы рассказать о несчастной судьбе товарища.

– Вот и славно, – выдохнула я, трясущимися руками беря еще один флакон. Нет, не то! – Вот и славно…

Одной рукой я осторожно кралась к «эрогенной зоне» возле уха. А второй перебирала флаконы. Нашла!

– Ар! – мотнуло головой его величество, а потом замерло.

– Анестезия! – вздохнула я, потрепав его за ухом. – Но могу и подуть на рану! Афу-у-у! Афу-у-у! Так легче?

«Остановить кровь», – прочитала я на пузырьке, зубами вытаскивая пробку. Ой! Мама дорогая! Фу-у-у-ух!

– Не дергайся! – предупредила я, помолившись Айболиту напоследок. – Сейчас может щипать! Тут так написано! Давай на счет три? Ра-а-аз, два-а-а…

И тут я плеснула! От неожиданности его величество взревел, пытаясь встать. Меня опрокинуло на ковер. Но огромный зверь тут опустился обратно, рявкнув мне напоследок в лицо.

– И у нас остается зелье заживления! Ничего, завтра вы будете как огурчик! – нервно искала я в пушистом ковре последнее зелье. Вот оно! Чуть не раздавила! – И я неплохо буду смотреться в гробу в белых тапочках! Ну! Поехали! Так, терпите! Просто терпите!

Я снова вытащила зубами пробку, сплюнула ее в сторону и плеснула на рану.

– Ррррааххх! – бросили на меня, выбивая из рук флакон. Меня опрокинуло на ковер. Я пыталась заслониться руками, как вдруг почувствовала боль. Тигр был уже в другом конце комнаты, зализывая рану и злобно глядя на меня.

– Жить будете! – нервно выдохнула я, хватая бинты и прикрывая рану на животе. Даже смотреть не хочу, что там.

Вроде бы не так страшно, раз я еще жива и могу ходить. Я встала и направилась к двери.

– Ну что там? – напали на меня, не давая вставить словечко.