Кувыр-коллегия
Шрифт:
При упоминании имени Пьетро Мира Арайя побледнел.
— Вы зачем явились, сударь? Вы желаете меня оскорбить?
— Я не хотел вас обидеть, сеньор Арайя. Я пришел помочь! Ибо мне как истинному почитателю вашего великого таланта больно смотреть на то, как шут над вами потешается.
Арайя внимательно посмотрел в глаза де ла Суда. Не издевается ли? Но тот был совершенно серьезен.
— И что вы предлагаете мне, господин де ла Суда?
— Избавление от вашего врага.
—
— Но вы же сами, не смотря на то, не раз пытались с ним расправиться, сеньор Франческо. И Бирон не столь опасен. Если все устроить хитро, то Мира исчезнет, и никому за сие ничего угрожать не будет.
— Я готов вас выслушать, сеньор де ла Суда.
— Мы заманим с вашей помощью Адамку в ловушку. И сделаем сие через два дня. Сами понимаете, что 28 января у государыни день рождения, и никто им заниматься во время праздников не станет. И его покровителю герцогу будет не до него.
— Это так, но заманить Педрилло в ловушку не столь просто. Он хитер.
— Мы используем отличную приманку.
Арайя засмеялся. Он столько раз готовил ловушки для Мира и столько раз его планы проваливались. А сей хлыщ думает столь быстро шута Адамку поймать.
— И что это за ловушка, сеньор де ла Суда?
— Сеньора Мария Дорио, — ответил тот.
— Что? Вы изволите шутить?
— Нет. Вы меня просто выслушайте и сами все поймете. Дорио не раз встречалась с Адамкой тайно в некоем доме на Мойке. И сигналом для того перстень с пальца Дорио служил.
— Я ничего про сие не слышал, сеньор! — вскричал капельмейстер.
— И это не удивительно. Сеньор Пьетро Мира осторожен. И про сие мало кто вообще знает. Так вот сеньора Дорио предает через слуг то кольцо Пьетро Мира и сие знак — что она в доме на Мойке ждать его станет.
— И что нам делать? — ничего не понял Арайя.
— Вам надобно то кольцо у сеньоры Дорио добыть……
Год 1740, январь, 24 дня. Санкт-Петербург. В ледяной бане.
Шутам было приказано от государыни париться сей день в бане при доме ледяном. С ними Анна в баню загнала молодых фрейлин своих, коие в качестве болтушек при ней состояли.
Отказалась идти в баню лишь Буженинова, хотя сама императрица уговаривала её попариться и помыться.
— Ты бы куколка, грязь то с себя смыла. Свадьба твоя в скорости, — предложила камчадалке императрица.
— А для чего мне то, матушка. Я для моего жениха и такая хороша буду.
Анна засмеялась. Она представила себе чумазую Буженинову рядом с Голицыным-Квасником. Это будет новое унижение для её врага.
— Да и ты, матушка, не столь любишь в воде бултыхаться.
Это
— Мне чай не под венец, куколка, — спокойно ответила императрица.
— А мне хоть и под венец, да в баню бесовскую сию не пойду. Хоть режь меня, матушка. А вот Новокшенову стоило бы в бадье с водой утопить.
Карлица Новокшенова хлопнула в ладоши и заговорила:
— Бу-бу-бу, сидит ворон на дубу!
— А я велю её помыть, куколка. Пусть Юшкова за ней в бане и проследит, — императрица снова засмеялась. — Позвать сюда лейб-стригунью!
Юшкова явилась сразу же. Она находилась рядом с покоями государыни. Императрица строго приказала ей Новокшенову помыть и в бане попарить изрядно. А коли не захочет дура, то и силком на неё воду лить….
Пьетро Мира сидел на верхнем полке рядом с Балакиревым. Они плавали в клубах ароматного пара.
— Ох, и жар в ледяной баньке! — проговорил Балакирев. — Такое токмо в России и увидишь, парень.
— Странно все сие! Лед и жар. Все вещи несовместимые. Ан вот у вас совместили!
— То ли еще увидишь на свадьбе шутовской. Она на 6 февраля назначена, после именин матушки-государыни. Смотри-ка, Новокшенову приволокли. Не желает карлица мыться. Ан матушка захотела!
Балакирев указал на то, как рослые гвардейцы втолкнули в баню разоблаченную и верещащую карлицу. Её затем Юшкова за волосы схватила и заорала:
— Будешь мыться, дура безмозглая! То матушка государыня велела.
Юшкова была грузна и её голые телеса вызвали у Пьетро отвращение. Карлица Новокшенова была еще уродливее Юшковой, но в ином роде. В платье она была не столь страшна. Худое морщинистое тело, исполосованные прожилками вен ноги, спутанные засаленные космы на голове.
Мира не мог понять как это русские мужчины и женщины моются вместе. И спросил об этом Балакирева. Тот, не спеша, посмотрел на Юшкову и Новокшенову, усмехнулся, и ответил:
— То издревле повелось. А ты вон на молодых девок нагих смотри, Адамка. Смори, какие статные да грудастые. Лакомые кусочки. В каком еще царстве- государстве в Европах твоих можно вот так голых придворных фрейлин государыни поглядеть. Сам подумай. Веселая она наша матушка-государыня.
Балакирев указал Пьетро на фрейлин что плескались внизу у чана с горячей водой.
— И самая лакомая из них Варька Дмитриева. Столь красива девка. И на тебя она все зыркает. Вишь? С чего бы сие?