Kuzia succinus

Стекольников Лев

— Кузя, кузя, на, на!

Насекомое остановилось,

будто прислушиваясь. Маль­чик бросил на землю горсть крошек и отошёл в сторону. Кузнечик, быстро перебирая высокими лапами, подошёл и остановился над кусочком бул­ки. Зелёная, похожая на ло­шадиную, голова пригнулась к земле —кузнечик съел пред­ложенное угощение и уронил изо рта каплю бурой жидко­сти.

— Понравилось? Слюнки потекли? — повеселел Гоша, подбрасывая под ноги Кузе новые куски. Кузнечик ел и ел, а мальчик подходил к нему всё ближе и ближе. Но

только он протянул ладонь, чтобы по­гладить отливающее рыжим глянцем седло на спине кузне­чика, как с громким треском развернулись все четыре кры­ла, и Кузя, подпрыгнув, поле­тел по широкой дуге куда-то за сады и огороды.

На другой день, захватив с собой несколько кусков хлеба, Гоша пришёл на то же место.

Кузи не было. Мальчик по­глядел на пустую дорогу и по­звал негромко:

— Кузя, Кузя!

И вдруг с вершины старой берёзы, треща крыльями, взлетел кузнечик. Он очертил, снижаясь, полукруг, и сел на дорогу рядом с Гошей.

— Кузя, Кузя, — ласково повторял мальчик, кроша на ладони хлеб.

Кузнечик поднял чёрные усы и уставил на него смеш­ные, глуповато-добродушные, круглые, как пуговицы, глаза.

На этот раз Кузя позволил Гоше тихонько погладить себя по красно-бурым крыльям.

У кузнечика был необыкно­венный аппетит. «Волчий», — подумал мальчик. Он скормил ему весь хлеб, а Кузе всё бы­ло мало. И когда Гоша со­брался уходить, насекомое за­ковыляло за ним вслед, как собачонка.

— Кузька, ты дурак, — ска­зал Гоша, — что я с тобой бу­ду делать у бабы Вари? Ты же в собачью будку не влезешь. Да и напугаешь бабушку.

Неизвестно, что решил бы Гоша, но позади загудела ма­шина, и Кузя «дал свечу» в соседний сад.

Мальчик вернулся домой. Там его ждала новая неожи­данность: у бабы Вари сидел Тулумбасов.

5.

ГОША СПАСАЕТ КУЗЮ

— Поздоровайся, внучек, — сказала баба Варя. — Нико­дим Эрастович пришёл к тебе.

Гоша неловко пожал огром­ную ладонь профессора.

Тулумбасов не умел разго­варивать с детьми: долго и скучно расспрашивал зачем- то, в какой школе Гоша учит­ся, есть ли двойки, кто у них «читает» биологию. Наконец, покончив с необходимым, по его мнению, вступлением, он спросил:

— Гоша, не видел ли ты... мм... не встречал ли ты како­го-нибудь необыкновенного насекомого? Я, как ты знаешь, нашёл в янтаре споры древ­них растений... Кстати, что же ты не придёшь посмотреть на них?

— Так ведь... — начал маль­чик и поглядел на бабушку.

— Так вы же просили не тревожить вас, — договорила баба Варя.

— О, так это же не относит­ся к таким хорошим соседям, как вы, — возразил Тулумба­сов. — Приходите, хоть сейчас приходите!

— Спасибо! — на этот раз бабушка поглядела на Гошу.

— Так вот, — продолжал Никодим Эрастович, — у меня есть основание думать,

что кроме спор... мм... что возмож­но в янтаре было яичко пря­мокрылого насекомого. И воз­можно, из этого яйца вышла личинка... мм... Так ты не встречал чего-нибудь такого?

— А какое оно из себя, это насекомое? — в свою очередь осторожно спросил Гоша.

— Мм... — промычал нере­шительно профессор. —Может быть, кузнечик, может быть, саранча или... мм... медведка. Или — кто его знает — стре­коза...

— А оно должно быть боль­шим?

— Да, да! Ты очень сооб­разительный мальчик. Очень большим. В каменноугольную эпоху жили стрекозы длиной метра два.

— А какого цвета это насе­комое? — спросил Гоша, глядя в сторону.

— Этого я не знаю, — вздохнул учёный. — Да это и не так важно. Важнее всего внутреннее строение его.

А цвет... наверное, как и у на­ших прямокрылых, зелёный или коричневый.

— А что вы с ним будете делать? — спросил мальчик, продолжая глядеть в сторону.

— Как что? — не понял про­фессор. — Я его заспиртую, потом вскрою. Надо будет сде­лать препараты. Крайне инте­ресно уяснить эволюцию от­дельных органов прямокрыло­го... Вот так!

— Нет, я не видел вашего насекомого, — угрюмо сказал Гоша, глядя в пол.

— Нет?

— Нет.

— Он найдёт, он ещё най­дёт, — подала голос бабушка, желая смягчить впечатление от резких ответов внука.

— Конечно найдёт, — под­хватил Никодим Эрастович. — И вот ещё что... Скажи всем твоим приятелям, чтобы они тоже искали. Я в долгу не останусь. Пусть приходят, смотрят рощу... мм... могу уде­лить из своих коллекций насе­комых. У меня есть, скажем, жуки-олени. А?

Гоша молчал, продолжая глядеть в пол. Тулумбасов рас­прощался и вышел.

— Что с тобой? —начала допрос бабушка. — Что ты ду­ешься на Никодима Эрастови­ча? Почему не хочешь пой­мать ему эту самую... как её? Саранчу, что ли? Я бы сама пошла ловить, да больно они противные.

— Ничего в них нет против­ного! — возразил Гоша. — И они очень умные!

— Да уж умнее тебя, как погляжу. Да они укусить могут! Они ведь сроду человека не видели. Легко ли! Триста миллионов лет! Тогда, поди, и обезьян не было, а не то что нас с тобой.

6.

ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ

Когда на следующий день Гоша пришёл на свидание с Кузей, кузнечик уже ждал на дороге. Быстро перебирая длинными лапами, он подошёл к мальчику и замер, выпуча блестящие глаза.

— Ах ты, Кузя, Кузя! —го­ворил Гоша, скармливая куз­нечику очередной бутерброд. — Что я с тобой делать буду? Где тебя спрятать?

Ему пришло в голову, что Кузя похож чем-то на Конька-Горбунка. Правда, у него не было двух горбов, но зато длинные толстые усы вполне могли сойти за уши, да и сед­ло было.