Кузина Екатерины Медичи

Особенно впечатляла в замке Блуа лестница. Располагалась она в восьмигранной выступающей башне с тремя балконами, с которых открывался великолепный вид на Парадный двор. Изабель любила сверху наблюдать за придворными. Это напоминало ей о детстве, когда она, забравшись на башню родного замка, со смехом следила за кормилицей, тщетно пытавшейся её найти. Узнав о проделках младшей дочери, отец, барон де Монбар, лишь усмехался. Мать тоже не ругала её, но смотрела

с укором. Тогда Изабель бросалась Лоренце на шею и просила прощение, которое незамедлительно получала. А потом вместе с Филиппой, дочкой управляющего, затевала новые проказы, которые обычно сходили ей с рук. Правда, как только ей исполнилось десять лет, всему этому пришёл конец. Изабель отправили к бабушке в Сольё. Там за неё взялись учителя, и на шалости просто не оставалось времени. А если не хотелось учить очередной урок, то достаточно было вспомнить, что её бабушка – родная дочь Карла Смелого, последнего герцога Бургундии, пусть даже незаконная. И лень как рукой снимало. Потому что Изабель очень хотелось быть похожей на графиню де Сольё, под чьим благотворным влиянием к пятнадцати годам из дикого сорванца она превратилась в хорошенькую, благовоспитанную барышню, которая болтала на трёх иностранных языках, часами могла декламировать древних и новых поэтов и сама сочиняла стихи. Благодаря этим талантам и родственным связям её легко пристроили в свиту королевы Элеоноры Австрийской, второй супруги Франциска I.

От детских воспоминаний Изабель отвлекло появление во дворе её подруги Эйми. Перевесившись через балюстраду, она крикнула:

– Мадемуазель л’Эстранж!

Та подняла голову и через несколько минут уже стояла рядом с Изабель:

– Кого Вы высматриваете, мадемуазель де Монбар?

– Никого. Просто дышу свежим воздухом.

– А я подумала, что у Вас здесь назначено свидание с господином де Лорьяном.

Изабель слегка покраснела:

– Почему Вы так решили?

– Потому что я – Ваша подруга. Впрочем, только разве слепой ещё не догадался, что Вы влюблены в Лорьяна по уши. И, кажется, Ваша страсть взаимна… по крайней мере, была таковой до отъезда короля.

Изабель отвела свой взгляд от испытывающего взора Эйми: она действительно ужасно скучала по Жилю. И надо же было ей заболеть как раз перед поездкой Франциска I в Марсель! Король отправился туда осенью 1533 года на встречу с папой, чтобы женить на родственнице Климента VII своего среднего сына герцога Орлеанского. Естественно, он взял с собой королеву и весь двор. Вместе с ним уехал в Марсель и возлюбленный Изабель, который состоял в свите Франциска I. А сама девушка оправлялась от последствий простуды в Саше, поместье своей старшей сестры баронессы де Оре. Только в конце последнего месяца зимы французский двор добрался до Блуа.

– Вы преувеличиваете, мадемуазель л’Эстранж, – Изабель лукавила, скорее, из чувства противоречия. – Ведь господин де Лорьян – кузен моего зятя, барона де Оре, и возможно, Вы неправильно истолковали наши родственные чувства…

– Ладно, не хотите – не признавайтесь! – остановила её Эйми. – Хотя, на мой взгляд, ничто не мешает вам с Лорьяном пожениться.

– Нет, отец никогда не отдаст меня за Жиля! А мне никто другой не нужен! Уж лучше я стану монахиней!

– В таком случае, примем постриг вместе! Мои кузены спят и видеть, чтобы отправить меня в монастырь!

Девушки порывисто обнялись.

Полное имя Эйми было Анна Эйми л’Эстранж де Булонь. Ей исполнилось уже двадцать три года, однако пятилетняя разница в возрасте не помешала им с Изабель подружиться. Случилось так, что ещё в детстве Эйми лишилась обоих родителей. Поэтому земли её отца, барона де Булонь, за отсутствием наследников мужского пола, вместе с титулом перешли к дяде Эйми, Антуану л’Эстранжу. Что же касается девушки, то она могла рассчитывать лишь на деньги своей покойной матери. После скоропостижной

кончины Антуана л’Эстранжа опекунами Эйми стали его сыновья. Однако они даже не пытались найти кузине мужа, вероятно, опасаясь того, что её супруг будет претендовать на наследство. Девушке удалось избежать монастыря только благодаря тому, что её младший кузен, Луи л’Эстранж, женился на Марии де Лансак, которая оказалась доброй и заботливой женщиной. После того, как новоиспечённую госпожу л’Эстранж представили ко двору, та не замедлила похлопотать, чтобы Эйми взяли в свиту королевы. Однако, несмотря на миловидную внешность, до сих пор не нашлось претендентов на её руку. Возможно, из-за её небольшого приданого, а, может, виной тому был застенчивый характер девушки. Следует заметить, что она так привязалась к Изабель, что тоже не поехала в Марсель и преданно ухаживала за подругой во время её болезни.

Внезапно Изабель случайно бросила взгляд на галерею Карла Орлеанского:

– Дофин! Он идёт через двор сюда.

– Ну и что с того?

– Нам нужно спуститься вниз.

– Зачем? – тем не менее, Эйми последовала за Изабель.

– Потому что я – Ваша подруга. Впрочем, разве только слепой ещё не догадался, что дофин влюблён в Вас по уши. И, кажется, эта страсть взаимна… по крайней мере, была взаимна до его отъезда в Марсель!

Теперь пришёл черёд краснеть Эйми:

– Вы смеётесь надо мной!

– Что Вы! Как я могу смеяться над девушкой, в которую влюблён сам дофин!

– Но Франсуа так молод! – подруга Изабель вздохнула.

– Да, сын короля на восемь лет младше Вас. Но если Вы его любите, то это ничего не значит!

– Нет, если я уступлю ему, то стану королевской шлюхой, как госпожа д’Этамп!

– Многие были бы рады повторить её судьбу! Когда в прошлом году король выдал её замуж и, в придачу, сделал герцогиней, все её сразу зауважали!

– А как бы Вы поступили на моём месте? – после паузы спросила Эйми.

Изабель задумалась и ответила только тогда, когда вместе с подругой вошла в роскошный зал на втором этаже, которым открывалось крыло, названное в честь короля Франциска I:

– Если бы я была влюблена – то меня ничто бы не остановило. Ведь любовь – это единственное, ради чего стоит жить!

– Хотя, – некстати добавила девушка, – одна колдунья нагадала мне трёх мужей!

Подруга Изабель невольно рассмеялась, и в этот момент в зал вошёл дофин. Франциск и Эйми составляли прекрасную пару. Она – белокурая, похожая на нимфу, а он – темноволосый, хотя и не красавец, но с большими карими глазами, в глубине которых притаилась грусть. За всё время своего пребывания при дворе Изабель ни разу не слышала смех дофина. На то были свои причины. В семилетнем возрасте Франциска вместе с младшим братом Генрихом отдали в заложники императору, и пять лет принцы провели в заточении в Мадридском замке.

Приказав своей свите оставаться на месте, дофин направился прямо к девушкам, делавшим вид, будто они рассматривают огромный фламандский гобелен:

– Позвольте узнать, что Вас рассмешило, мадемуазель л’Эстранж?

Несмотря на его мягкий тон, Эйми ещё ниже опустила голову:

– Простите, монсеньор.

– И всё же?

Видя, что девушка молчит, дофин перевёл взгляд на Изабель, которая поспешила на помощь подруге:

– Мы говорили о любви, монсеньор.

Смелый ответ Изабель, по-видимому, шокировал дофина:

– Что Вы имеете в виду?

– Я сказала своей подруге, что любовь – единственное, ради чего стоит жить.

– И это вызвало её смех?

– Да, потому что мадемуазель л’Эстранж, в отличие от меня, не верит в любовь.

– Почему?

– Потому что моя матушка умерла во время родов, монсеньор, а отец не смог пережить её утрату. Родственникам же я была не нужна, и с самого рождения меня никто не любил, – ответила Эйми.

– Это неправда! – от возбуждения щёки дофина порозовели.