Кузина Екатерины Медичи
Шрифт:
– Наверно, предчувствовал, что влюблюсь в тебя.
Хотя слова Жиля не убедили Изабель, она сказала:
– Мне кажется, что я всегда тебя любила. С самого детства. Но ты не обращал на меня внимания!
– Неправда! А кто пригласил тебя на танец на празднестве в Сольё в честь моего обручения?
– Думаю, ты это сделал для того, чтобы досадить Жанне! И после своего возращения ты стал целоваться со мной в надежде, что она нас застанет. Так и произошло.
– Признаюсь, втайне я действительно надеялся, что твоя сестра сама откажется от брака со мной. Тем более, что она меня никогда не любила.
– Но ведь это не повод, чтобы не сдержать
– Клянусь, графиня Олтон – честная женщина и ни в чём не провинилась передо мной.
– В таком случае, вероятно, ты сам был влюблён в другую! Я что-то слышала о мадам Рене…
Лорьян улыбнулся:
– Это правда, принцесса была влюблена в меня. Но это было давно. Теперь она уже замужем за герцогом Феррары, и, надеюсь, забыла обо мне.
– А ты любил её? – ревниво допытывалась Изабель.
Её любовник пожал плечами:
– Мадам Рене мне нравилась, но не более того.
Девушка задумалась: ясно, что Жиль хочет утаить от неё правду. Возможно, он действительно был влюблён в свояченицу короля и, запутавшись в своих отношениях, решил скрыться под чужим именем. Но зачем тогда он вернулся во Францию?
Когда Изабель задала Лорьяну этот вопрос, тот нехотя ответил:
– Это долгая история.
– Король пробудет у королевы ещё не менее часа. Поэтому времени у нас достаточно.
– Я предпочёл бы провести время по-другому, – Жиль потянулся было к девушке, но та отстранилась от него.
– Ладно. Так вот, решив остаться в Италии, я вспомнил поговорку, что все дороги ведут в Рим. По пути я познакомился с кардиналом Феррары, который представил меня папе под именем Флорана де Эрви.
– К счастью, Климент VII не узнал меня в Марселе, иначе мне трудно было бы объяснить ему, почему шесть лет назад я взял чужое имя, – добавил Жиль.
– Прошу тебя, не отвлекайся, – нетерпеливо произнесла Изабель. – Итак, ты был представлен папе…
– Да, и он даже взял меня к себе на службу, потому что всегда любил французов больше, чем испанцев. Так я стал одним из людей Замка: время от времени развлекал его игрой на флейте и выполнял некоторые мелкие поручения, пока имперские войска не осадили Рим.
– Я слышала, что они там устроили ужасный погром, – заметила девушка.
– В самом деле, более кровавой бойни мне видеть не довелось. Даже под Павией. Однако ещё до того, как немецкие ландскнехты ворвались в Вечный город, папа узнал, что я знаю английское наречие и приказал мне тайно отвезти письмо королю Генриху VIII. Дело в том, что как раз тогда английский король решил развестись с Екатериной Арагонской, потому что влюбился в Анну Болейн.
– Как же, Жанна подробно писала матушке обо всех перипетиях этой любовной истории! Подумать только: несмотря на запрет папы, король Англии бросил тётку императора ради того, чтобы жениться на её фрейлине!
– Следует признать, что Анна Болейн умеет очаровывать. Я знал её ещё девчонкой, когда она состояла в свите мадам Рене. Многие при дворе сожалели о том, что ей пришлось вернуться домой.
– Значит, ты был влюблён в нынешнюю королеву Англии!
– Нет, эта смуглянка не в моём вкусе. Хотя знакомство с ней способствовало тому, что меня хорошо приняли в Англии. Генрих VIII брал у меня уроки игры на флейте, а его министр, кардинал Вулси, любезно предоставил мне комнату в своём дворце. Однако мою приятную жизнь там нарушил приезд твоей сестры.
– Значит, вы объяснились с
– Да. Она сказала мне, что разрывает нашу помолвку и вернула мне кольцо. Но потом, после её отъезда, меня нашёл граф Олтон. Он заявил, что я поступил бесчестно со своей невестой. И что мне следовало сдержать своё слово, даже ценой собственной жизни.
– Теперь ты понимаешь Изабель, почему я вернулся? – спросил после паузы Жиль. – Ведь речь шла о моей чести.
– А я считаю, что Паркер был неправ, тем более, что, как оказалось, он сам влюбился в мою сестру! – горячо возразила Изабель. – Ведь твой брак с Жанной сделал бы несчастными сразу четырёх человек: её, тебя, графа Олтона и меня.
– В самом деле, мне повезло, что англичанин приехал во Францию и сделал предложение твоей сестре.
– Зато как я была несчастна, когда ты уехал, не пожелав присутствовать на их венчании! Наша разлука длилась целых три года! Поэтому поклянись, чтобы мы с тобой больше никогда не расстанемся!
– Клянусь жизнью, Изабель!
Глава 4
У герцогини Орлеанской
Несмотря на то, что король не любил свою супругу, он никогда не отказывал ей в тех почестях, что полагались ей по сану. И в этом году, как и в предыдущем, приготовил ей новогодний подарок. Зная о пристрастии Элеоноры Австрийской к драгоценным камням, Франциск I приказал придворному ювелиру сделать несколько эскизов украшений и показать их королеве. Так как супруг редко баловал её своим вниманием, это событие внесло значительное оживление в её жизнь. В обсуждение тех или иных достоинств будущего ювелирного шедевра, кроме испанских дам королевы, были вовлечены также фрейлины. Рисунки передавались из рук в руки и подвергались тщательному рассмотрению и обсуждению. Одна Изабель не принимала никакого участия в этом интереснейшем занятии из-за того, что её мысли были заняты Жилем. Вот уже на протяжении нескольких дней она ломала голову, как бы уговорить отца дать согласие на её брак с Лорьяном и приходила к одному и тому же неутешительному выводу, что им не остаётся ничего другого, кроме бегства.
Внезапно девушка почувствовала, как Эйми тихонько толкнула её в бок локтем. Затем она услышала голос королевы:
– Что с Вами, мадемуазель де Монбар? Вам нездоровится?
– Простите, мадам, я задумалась.
– О чём?
Прежде, чем девушка открыла рот, её опередила хорошенькая Беатрис Пачеко, одна из испанских дам королевы:
– По-видимому, донна Изабель погружена в любовные грёзы! Наверно, она мечтает о принце!
– Главное, не о короле! – на кастильском наречии отрезала Изабель.
Испанки возмущённо переглянулись. В отличие от них, Элеонора Австрийская невозмутимо произнесла:
– Вам необходимо развеяться. Поэтому возьмите-ка эти эскизы и отнесите их герцогине Орлеанской. Мне интересно знать её мнение. Ведь Медичи, как я слышала, знают толк в драгоценностях.
Взяв рисунки, Изабель с досадой подумала, что королеве, скорее всего, просто захотелось похвастаться перед своей невесткой. Да и что ей ещё оставалось, бедняжке, кроме как целыми днями наряжаться и сплетничать со своими испанками! А ведь Бог наградил её молочно-белой кожей, красивыми карими глазами и золотисто-каштановыми волосами до пят. Что же касается её слишком короткого туловища, то для чего придумали корсеты и туфли на высоких каблуках? Одним словом, сестре императора уже давно пора было завести любовника!