Кузнец из Большого Вуттона

Толкин Джон Рональд Руэл

Он снял ларец с полки и сдул с крышки пыль; к великому его огорчению, тот оказался почти пуст, а немногие пряности, которые еще оставались, усохли и заплесневели. В одном из угловых отделений Нокс нашел маленькую звезду, размером не больше шестипенсовой монетки. Звезда была сделана из чего–то похожего на старое, почерневшее серебро.

– Какая забавная штучка, – сказал Нокс, поднося звезду поближе к свету.

– И совсем она не забавная! – сказал кто–то у него за спиной.

Нокс от неожиданности даже подпрыгнул. Это был Ник. Тон его озадачил Нокса – никогда прежде Ник не позволял себе говорить

с ним таким образом. Нужно сказать, Ник вообще никогда не обращался к Ноксу первым. Ноксу это нравилось – молодой человек, пусть даже он варит исключительную глазурь, должен быть почтителен со старшими.

– Что ты этим хочешь сказать, парень? – недовольным голосом переспросил Нокс. – Почему это она не забавная?

– Потому что она волшебная, – сказал Ник. – Она из Волшебной Страны. Это развеселило Кухмейстера.

– Ладно, будь по–твоему, – сказал он, – хотя я не вижу тут особой разницы. Забавная, волшебная – как тебе угодно. Вырастешь – поумнеешь. А теперь отправляйся перебирать изюм. Если тебе попадутся волшебные изюминки, не забудь мне сказать.

– Что вы собираетесь делать с этой звездой, Мастер? – спросил Ник.

– Как что? Положу ее в Кекс, – сказал Нокс. – Там ей будет самое место, раз она волшебная. Ты же сам без году неделя как перестал ходить на детские праздники, так помнишь, наверное, что для детей в сладости часто запекают монетки, маленькие безделушки и всякую всячину. У нас в деревне всегда так делают. Это доставляет детям много радости.

– Но это не безделушка, Мастер, это – Волшебная Звезда, – сказал Ник.

– Я это уже слышал, – перебил его Нокс. – Хорошо, я так и скажу детям, пускай повеселятся.

– Не думаю, Мастер, – сказал Ник, – но пусть будет по–вашему. Я согласен.

– Ты не забывай, с кем разговариваешь! – прикрикнул на него Нокс.

И вот Кекс замесили, испекли и покрыли глазурью, в основном стараниями Ника.

– Раз ты у нас такой охотник до волшебного, я поручаю тебе сделать Королеву фей, – сказал Нокс.

– Хорошо, Мастер, – согласился Ник. – Так уж и быть, если у вас мало времени. Но это ваша выдумка, а не моя.

– Выдумывать – это не твоего ума дело, – отрезал Нокс.

Кекс поставили посередине стола и окружили двадцатью четырьмя свечами из красного воска. Он был похож на заснеженную вершину горы, на склонах которой росли покрытые инеем деревья. На самой макушке стояла на одной ножке крошечная фигурка, похожая на танцующую снежинку, сжимая в руке маленькую волшебную палочку, которая искрилась и блестела в лучах света.

Дети смотрели на Кекс изумленными глазами. Кто–то из них захлопал в ладоши и закричал: «Смотрите, смотрите, какая прелесть! Какое волшебство!» Кухмейстер был в восторге, но Ученик помрачнел. Они оба пришли на Пир; Кухмейстер для того, чтобы разрезать Кекс, а Ученик для того, чтобы вовремя подать остро заточенный нож.

Наконец Кухмейстер принял поданный нож и сделал шаг к столу.

– Должен вам сказать, зайчики мои, – начал он, – что под этой очаровательной глазурью вы найдете восхитительный кекс, в который положено много всяких вкусностей. Но кроме того, мы запекли в него множество блестящих монеток и прелестных безделушек. Говорят, тому, кто найдет что–нибудь в

своей порции, улыбнется удача. Здесь двадцать четыре сюрпризика, и каждому достанется по одному, если, конечно, Королева фей никого не обделит. С нее станется – ведь она изрядная шутница. Спросите у мистера Ника. Он вам скажет.

Ник тем временем пристально вглядывался в лица детей.

– Ах да! Я чуть было не забыл, – сказал Кухмейстер. – На этот раз сюрпризиков двадцать пять. Тут еще есть маленькая серебряная звездочка. Она – волшебная или что–то вроде того, как утверждает мистер Ник. Так что будьте внимательны! Если вы обломаете об нее свои хорошенькие зубки, никакое волшебство вам не поможет. Но, как бы то ни было, будет занятно ее найти.

Кекс вышел на славу, и все сочли его безупречным. Правда, был он такой величины, что каждому досталось всего по одному, пусть и большому куску, хотя многие рассчитывали на добавку. То тут, то там дети находили у себя на блюде монетку или безделушку; кому–то досталась одна, кому–то две, а кому и ничего не досталось. Не всем везет одинаково, и от серебряной куколки на макушке Кекса тут ничего не зависит. Но вот весь Кекс был съеден, а никто так и не нашел Волшебной Звезды.

– Надо же! – сказал Кухмейстер. – Видать, она была вовсе и не серебряная. Может, она растаяла, а может, прав был мистер Ник – штучка–то была волшебной и вернулась в свою Волшебную Страну. Очень нехорошо с ее стороны.

Он с ухмылкой посмотрел на Ника. Темные глаза Ника были серьезны, и он не улыбнулся в ответ.

Разумеется, это была Волшебная Звезда – в таких делах Ученик разбирался хорошо. А случилось с ней вот что: один из мальчиков проглотил ее, не заметив. Это был тот самый мальчик, который нашел у себя на тарелке серебряную монетку и отдал своей соседке Нелл. Нелл не нашла ничего и уже совсем была готова заплакать от огорчения. Мальчику тоже было занятно, что же случилось со Звездой, – он даже не догадывался, что носит ее в себе. Она совсем его не беспокоила, эта Звезда, потому что для того она и была сделана, чтобы оставаться незамеченной, пока не наступит ее час.

Пир Добрых Детей справлялся в середине зимы. Прошло время, наступил июнь, и ночи стали светлыми. Однажды мальчик проснулся на заре. Ему не спалось, потому что в этот день ему должно было исполниться десять лет. Он выглянул из окна: весь мир замер в непонятном ожидании. Легкий ветерок, свежий и напоенный запахами, шелестел в листве пробуждающихся деревьев. Затем взошло солнце и запели птицы, сперва далеко и тихо, затем все ближе и громче, а потом песня птиц накрыла мальчика с головой и тут же улетела дальше на запад, следом за покатившимся по небу солнцем.

– Совсем как в Волшебной Стране, – сказал он вслух. – Только там и люди поют, как птицы!

И с этими словами он запел песню высоким и чистым голосом, странную песню со странными словами на незнакомом языке. В тот же миг Звезда выскочила у него из горла и упала на ладонь. В ярких лучах солнца она сверкала чистым серебром, трепетала и подрагивала, словно собираясь улететь прочь. Сам не ведая зачем, мальчик приложил ладонь ко лбу, и Звезда впечаталась в его лоб, чтобы остаться там на долгие годы.