Кузнец из преисподней
Шрифт:
Коваль прекрасно понимал, что строевой выправки еще можно добиваться лет десять, и что половина команд выполняется неточно. Но где было сыскать после Большой смерти потомственных офицеров? Хорошо хоть, удалось найти уцелевшие книги по военному делу, пособия по строевой и огневой подготовке. Ведь современные командиры неплохо вели партизанскую войну, умели защищать обозы и сами не так давно разбойничали в лесах. Но, если для жителей Петербурга вид дисциплинированных воинских формирований стал привычным, то иностранцы просто разинули рты.
Чего Коваль и добивался.
Президент оценил новую форму и карабины караульного полка. После серых гимнастерок караульных пришла очередь черных с серебром мундиров
Следующими прогремели пулеметные роты. Чтобы собрать в одном месте столько тяжелых пулеметов, пришлось опустошить на сутки все заставы на подступах к городу. Однако ни у кого не должно было возникать сомнений, что в России избыток стрелкового вооружения. За пулеметчиками прошли следопыты, с громадными овчарками и прирученными булями. За следопытами показались уральские стрелки – все в овчине и со снайперскими винтовками. Организовать школу снайперов – это была тоже идея Коваля, и устроили ее на Северном Урале, в деревне, чтобы горожан могли обучать лесные Хранители…
Артур следил за лицами, сквозь грохот кованых сапог и пение прислушивался к быстрому шепоту «безлицего» дежурного. Тот, склонясь под бортиком бронеавтомобиля, чтобы не могли разглядеть снаружи, докладывал президенту обо всем, подслушанном во дворце и на трибунах. Доложив, змейкой нырял через люк в днище броневика и сразу – в люк, ведущий во дворец.
После снайперов на площади грохотали копытами кавалерийские части. Арбалетчики из пограничной стражи и летучих отрядов в своих зеленых пестрых накидках, казачьи сотни в черкесках, на серых конях, с шашками наголо. Чингисы, по двое на коне, в бушлатах, меховых высоких шапках, на громадных черных жеребцах-полукровках, нарочно выведенных Качальщиками для перевозки двоих всадников. После завершения южной кампании, впервые за десятилетие, удалось обеспечить конные дивизии полным и одинаковым снаряжением за счет казны. Прежде многим всадникам приходилось самим приобретать экипировку, а военные смотры отчасти напоминали парады фольклорных ансамблей.
– Паа-рад, смии-ирна!! Равнение на… середину!
Заранее был установлен особый регламент. Парадом командовал только что получивший звание генерал-лейтенанта Серго Абашидзе. На белом скакуне, с золотой саблей наголо, генерал приветствовал президентский бронеавтомобиль. За Абашидзе следовала свита из шестнадцати высших офицеров – от каждого из вновь созданных родов войск, а также штабных начальников. Чепраки, попоны и плюмажи дорогих жеребцов рябили в глазах. Раскачивались золотые аксельбанты. Перед парадной трибуной, в гусарских киверах и лосинах, отбивали дробь сорок барабанщиков из кадетской школы. Особую гордость школы составляли черные подростки-музыканты, подаренные России одним из эмиров.
– Господин главнокомандующий! Войска, вверенные мне для парада… по случаю Дня победы… построены!!..
Конные четко сдали назад, полукругом обтекли броневик. Президент вышел на красный ковер, сделал три шага к микрофонам. Три шага без охраны. Полковник Карапуз и начальник Трибунала умоляли шефа не покидать закрытую машину, но Артур не послушался. На виду у сотен тайных недоброжелателей главнокомандующий не мог себе позволить прятаться в железной коробке.
Громкая связь, которой так гордился Орландо, удалась на славу. В громадных колонках Артур не слишком узнал собственный голос, но эффект от речи превзошел ожидания. Сегодня многое произошло впервые, и впервые после Большой смерти в Петербурге сумели восстановить
Артур говорил недолго. Напомнил о том, что войну на юге развязала не Россия. Пообещал, что любой враг получит по заслугам. Пообещал, что, по условиям контрибуции, Россия возьмет все, что пожелает. Напомнил о жертвах братских славянских народов. Об армии, которая с этого года станет регулярной. О земельных наделах и пенсиях каждому солдату и офицеру. О пограничных поселениях, которые правительство снабдит семенами, скотом и машинами. Он напомнил о погибших в Турции и Аравии, попросил прощения у вдов и пообещал построить новый храм, посвященный всем убитым ополченцам и солдатам. И, наконец, то, чего все ждали. Он подтвердил, что великий поход на восток состоится. Эшелоны с поселенцами, пограничниками и освобожденными каторжанами завтра же поползут на восток. Несмотря на все угрозы и тревожные сообщения. Несмотря на бунты, пожары, наводнения и неприятные слухи о нечисти. Россия вернет себе Дальний Восток, вернет себе границу по Амуру, вернет себе порты, заброшенные города и население позабытых губерний. Россия вернет себе лес, уголь и нефть.
– Раааавняйсь!..иррна!! – Над брусчаткой снова загрохотал голос Серго Абашидзе.
Броневик в сопровождении свиты медленно покатил вдоль замерших рядов.
Командующий флотом, адмирал Орландо, вручил медали, деньги и грамоты на земельные участки шестнадцати отличившимся в боях морякам. Четверых офицеров тут же повысили в звании. Еще двадцати рядовым тут же, на площади, прикрепили старшинские погоны и зачислили в школу мичманов.
Коваль настоял на том, чтобы военный парад прошел на высшем уровне. Не только в России, но, пожалуй, во всем мире впервые был отмечен новый всенародный праздник. На вечер, помимо прохождения полков и награждений, запланировали раздачу подарков, фейерверки и показательную морскую баталию перед стрелкой Васильевского острова. Однако главное происходило здесь, на Дворцовой.
Барабанщики отбили четкое приветствие. Над дворцами потек нежный голос труб. Сводный оркестр с новой силой грянул марш. Зазвенели окна. Гости на трибунах тянули шеи, толкали друг друга, позабыв про высокие должности и солидный возраст. На Дворцовую площадь с лязгом вползала бронетанковая техника. Этот мрачноватый сюрприз Коваль нарочно приготовил для высоких южных гостей, и в некотором роде – для своих же. Всем иногородним торгашам и купцам, имеющим свои представительства в столице, заблаговременно доставили пригласительные билеты и настоятельно приглашали на праздник. Все танки и самоходные орудия, способные проползти через город, собрали на Марсовом Поле. За танками громыхали легкие пушки и зенитки, их тащили паровики и дизеля. На стволах гаубиц сидели канониры с горящими факелами и салютовали президенту.
Гости на трибунах больше не переговаривались, не комментировали, не смеялись. Автомобиль президента снова встал на прежнее место, напротив Александрийского столпа. «Безлицый» ужом проник сквозь люк в днище, доложил о подслушанных разговорах. Разговоры Ковалю понравились. На трибунах иноземных гостей царило полное смятение. Но пик смятения ожидался впереди.
На отмытую брусчатку Дворцовой выползали гусеничные тягачи с зенитно-ракетными комплексами. Боевые расчеты, в пятнистых комбинезонах, закрытых шлемах и темных очках, походили на стайки свирепых летунов. Для парада покрасили и снарядили девять тягачей. Лишь малый круг военных был осведомлен о неполной готовности зенитчиков к бою. Сергей Дробиченко, визирь и приспешник Карамаз-паши, а нынче – особо охраняемый арестант, уже месяц бился над системой наведения. Ему помогали двое инженеров, любезно откомандированные с британской подводной лодки. Пока дело не слишком ладилось, при пробных запусках ракеты летали куда угодно, кроме как в цель.