Кузнец из преисподней
Шрифт:
Дробиченко не отчаивался, вместе с английскими моряками штудировал тома по основам радиолокации. Однако на неискушенных дипломатов и торгашей мобильные ракетные монстры произвели неизгладимое впечатление. Седовласые мужи застыли с раскрытыми ртами. Даже после того, как гусеницы тяжелых машин загрохотали по Дворцовому мосту, толпа продолжала бесноваться. Многие сорвались с места и побежали за колонной тягачей, чтобы проводить их до самых пристаней с баржами. Многие клялись друг другу, что это адские машины, плюющиеся огнем, и с такими машинами может справиться только сам Проснувшийся Демон…
– Мой президент, сообщает двадцать четвертый номер, – зашуршал в ухо Ковалю «безлицый». – Он слушает гостевую трибуну, сектор семь, там послы Папы. Они очень обеспокоены. Ругаются.
Грохот артиллерийских залпов перекрыл бормотание агента. Толпа вздрогнула, волной накатилась на оцепление. Первый салют длился недолго, минуту. Но казалось, что город зашатался. Дамы на трибунах завизжали, вельможи невольно пригнулись.
– Нет, пусть пишут, – улыбнулся Артур. – Пусть пишут и говорят. Пусть все знают, что Россию теперь голой шашкой не возьмешь.
22
НА ПОРОГЕ ХАОСА
– Господа, его высокопревосходительство!
Тронный зал Зимнего дворца блистал хрусталем и начищенным серебром, свежими красками штандартов и переливами мундиров. Вдоль длинного, застеленного хрустящим льном стола в ожидании президента застыли генералы, высшие чины полиции и жандармерии, клерки министерства обороны и приглашенные чиновники из смежных ведомств. Перед каждым лежала папка в тисненой коже, стоял чернильный прибор и поднос с напитками. За спинами у генералов бесшумно завершали круг официанты и адъютанты, стремясь поскорее покинуть зал совещаний. В соседнем помещении два жандарма и личный секретарь президента готовили секретную почту. За отмытыми окнами искрилась Нева, трепетали флаги на мачтах кораблей и сиял обновленный Петропавловский шпиль.
Церемонеймейстер в багряном, расшитом золотом кафтане ударил жезлом об пол. Члены Военного совета вытянулись в струнку. Оркестр на хорах заиграл гимн. Месяц назад особым указом было предписано на всех приемах в Эрмитаже присутствовать только в парадной форме. Специально разработали вечернюю и утреннюю парадную форму для генералитета, соответственно, белого и голубого сукна, с золотым тиснением погон, гербом Российской империи на шевронах и петлицах, с золотым галуном на обшлагах и двойными лампасами. Накануне президент лично провел смотр частей Петербургского гарнизона и элитных офицерских подразделений. А сегодня впервые в новой форме щеголяли генералы и адмиралы. Штатские чиновники также явились в свеженьких мундирах соответствующих расцветок, в начищенных хромовых сапогах и с одинаковыми прическами. После того как в Ярославле и Воронеже заработали трофейные ткацкие фабрики, стало возможным одеть армию, жандармерию и управленцев высшего ранга в приличное платье. Правда, теперь не хватало тонкорунных овец, но Коваль уже привык, что всегда чего-то не хватает…
Да, сегодняшнее утро Коваль мог смело назвать началом новой тихой революции! Отныне госслужащим мужского пола предписывались короткие стрижки, бороды длиной не больше трех сантиметров и усы строго определенной формы. Что касается военных, то с сегодняшнего дня вводились обязательные перчатки на официальных приемах и единый крой для формы по всем гарнизонам и военным частям.
Хрустя портупеей из бычьей кожи, сверкая гербами на погонах и надраенными пуговицами, президент прошествовал к высокому креслу, стоявшему во главе стола. Начищенные мастикой дубовые паркеты отражали тряску хрустальных люстр и многоцветные панно потолков. По углам зала заседаний тихо дымились курильницы, за стенкой звякали телефоны, с реки доносилась канонада. Там продолжался праздник.
– Господа, прошу садиться.
Гвардейцы у раззолоченных дверей щелкнули каблуками. Шестеро «безликих» в масках, в
– Первый вопрос на повестке – комплектация товарных запасов для военной экспедиции…
Прикрыв рукой глаза, отдыхая от яркого света ламп, Артур слушал доклады тыловиков. Да, не пригнали еще отару овец, шестьсот голов, ждем с минуты на минуту. Не готовы еще три дизельные электростанции. На перегоне под Вологдой какие-то волнения, есть убитые жандармы и патрульные на мостах, но полотно в порядке. Из Мурманска прислали дополнительно сто бочек солонины и жира. На пунктах вербовки ажиотаж. Узнав, что каждому поселенцу на месте будет бесплатно выдана корова, две свиньи и птица, вдруг пожелали записаться еще семьсот человек. От транспортников предложение – комплектовать следующий состав не в Питере, а сразу в Перми, вокзалы и прилегающие площади и так забиты нищими и каторжанами.
Прозвучал отдельный доклад полковника Гирея, командира уральского инженерного корпуса. Артур приоткрыл левый глаз, кивнул. Гирея он помнил – его на службу рекомендовал Даляр. Из Трибунала доносили, впрочем, что полковник Гирей имеет тайные сношения с крымской мафией, но украинские заморочки президента не слишком волновали. Вот если бы гетман или один из сечевых атаманов напрямую воззвал о помощи, тогда другое дело…
Военный Совет обрушил на полковника Гирея шквал вопросов. Всех волновали панические слухи, долетавшие с Урала. Телеграфная и телефонная связь не работала уже третий день, проверить правду и ложь было некому. Команда связистов потерялась, словно растворилась в тайге. Полковник Гирей успокоил Совет. Доказательством того, что в Екатеринбурге все спокойно, служил летучий змей, приземлившийся на крыше дворца. Полковника привез в Питер один из Хранителей таинств, молодой Прохор. Хранитель наотрез отказался спуститься в Эрмитаж, отказался встречаться с президентом, но подтвердил, что слухи о бунте сильно преувеличены. И мора никакого нет, добавил полковник Гирей. И никакие тараканы по небу не летают. А что бабы уродцев рожают порой, так ничего удивительного. На краю Вечных пожарищ еще не то приключиться может, если вовремя не сбежать. А связи нет – так это ураган. Этим летом ураганы страшные с юга накатывают. Дома всмятку, столбы валит, коров на деревья кидает. Но против погоды не попрешь, верно?
Полковник закончил доклад, сел на место. Коваль не стал перебивать, дал высказаться другим, делал вид, что всему верит на слово. Не далее как нынешним утром на окраине Павловска приземлился другой дракон, это примчался старый Хранитель памяти Валдис. Валдис принес совсем иные известия, которым Коваль был склонен доверять больше. Валдис передал, что до уральской семьи Качалыциков не добрался, обнаружил две пустые деревни. Километров через сто после Перми началось нечто несусветное, ураган такой силы, что преодолеть его змей не сумел. Такой непогоды Валдис не помнил за всю жизнь. Не удивительно, что вырвало и повалило столбы…
Удивительно было другое. Коваль слушал, как полковник Гирей отчитывается по дорожным стройкам, по количеству сваренного асфальта, по поставкам щебня для насыпей и понтонов для переправ, и размышлял…
Для чего же Гирей врет? Ведь не мог же соврать старый Хранитель Валдис, ближайший друг Кристиана! Можно, конечно, кольнуть полковника наркотиком, стащить в подвал к Борку да пристрастно все выспросить… Можно, но некогда. Махина уже приведена в движение, барабан вращается все быстрее. Рано утром несколько тысяч человек покинут родные края, и возможно – навсегда.