Кузнечик сын кузнеца (рассказы)

Хвалев Юрий Александрович

– Никаких поблажек! – восстала Стела. – Троллейбус арендован нами… до конца недели.

– Подумаешь директор, – добавила Ева.
– Пусть добирается на своих двоих.

– Мужчина, не заставляйте нас применить силу. – Предупредила Нинель. – Идите, идите. Вы на правильном пути. Осторожно не упадите. Выход там.

От полученных обид пассажира штормило. Под хихиканье подруг он кое-как добрался до выхода, всё ещё надеясь сохранить хорошую мину в плохой игре. Но взглянув на лукавую физиономию троллейбусника, пассажир понял, что окончательно проиграл. Возможно,

чтобы как-то сохранить свой пошатнувшийся имидж, пассажир, перед тем как выйти, нагнулся к уху троллейбусника.

От услышанных слов троллейбусника передёрнуло. Он недовольно сплюнул, словно слова, которые ему напоследок сказал пассажир, были насквозь пропитаны ядом гремучей змеи.

– Меня зовут Виктор Иванович, - спрыгивая с подножки, сказал пассажир. – Запомните на всякий случай.

Переходя с резкого рывка на плавный троллейбус начал разгоняться.

– Стойте! – закричала Ева. – Савва в кафе остался.

– Какой Савва? – спросил троллейбусник.

– Сын.

– Да куда он денется. – Успокоила Нинель. – Позвони своему бывшему, пусть заберёт. Тем белее сегодня суббота день любящих отцов.

– Точно, точно… - добавила Нинель. – Он так редко его видит.

Ева, позвонив, услышала в трубке радость бывшего мужа, так как он находился в двух шагах от кафе. Стела, копаясь в косметичке, искала губную помаду, чтобы восстановить привлекательность губ. Нинель, о чём-то мечтая, смотрела в окно.

Троллейбусник, проезжая мимо остановок, лишь монотонно объявлял их названия, которые не отличались оригинальностью, некоторым улицам вернули прежние названия. Так «Мирная» недавно снова стала «Военкоматская». Её-то троллейбусник произнёс с усилением, повернув ручку громкоговорителя до упора. Затем он плавно остановил машину.

– Почему остановились? – крикнула Нинель. – Поехали!

– А вы не догадываетесь? – спросил троллейбусник.

– Я приказываю вам ехать. – На щёках Нинель выступил румянец. – Ну, пожалуйста.

– Действительно объяснитесь. – Потребовала Ева. – Почему остановились?

– Среди вас есть мужчина, который всяческими способами отказывается выполнять священный долг. – Троллейбусник говорил с высоко поднятой головой. – То есть не хочет служить в нашей доблестной армии. Это очень плохо.

– Что он такое говорит?! – вскрикнула Стела.

– Этого не может быть?! – воскликнула Ева.

– Девочки, он спятил!! – кричала Нинель.

Остановка троллейбуса и специальное здание с табличкой «Военкомат» находились в шаговой доступности. Когда из этого здания вышли два крепких мужчины в форме, троллейбусник, предвкушая красивую концовку, с трением потёр ладони. Чтобы впустить конвой ему осталось всего лишь открыть переднюю дверь.

– Девочки, не отдавайте меня!! – ревела Нинель.

– Так ты мужчина?!! – возопила Стела.

– Я…

– Говори! – приказала Ева.

– Я ещё мальчик, – сказал Нинель. – Ева, я люблю тебя! Я переоделся, чтобы быть всегда с тобой рядом.

– Трансвестит несчастный. – Ева достала мобильный телефон и позвонила.

Офицеры проникли

в троллейбус. У них как у ищеек горели глаза.

Ева протянула им мобильный телефон и как самая доброжелательная феминистка сказала:

– Мужчины, не торопитесь, с вами очень хочет поговорить генерал лейтенант…

ЕВСТАФИЙ РЕВОЛЮЦИОНЕР

Революции не совершают; они приходят сами.

У. Филлипс

– 1-

Невысокий юноша, пожалуй, учащийся школы, (взрослые таких обзывают «мелкими») одетый в красную куртку-толстовку «burn», которая скрывала тонкое тело, ни с того ни с сего пнул левую дверь двухподъездного жилья. Надо сказать, что правую дверь в целях безопасности крест-накрест давно забили досками.

Весной деревянный дом всегда походил на мёртвую рыбу, так как стоял без движения по щиколотку в воде. Стоял и достоялся. Рыба всегда гниёт с головы, поэтому, когда разложилась лестница, никто особо не возмущался.

Ударившись обо что-то мягкое, дверь без звука отскочила в размер узкого проёма. В этом действие не было какой-то особой злобы, тем более показного хулиганства, скорее этот поступок можно объяснить переходным возрастом, когда в хрупком мальчике вовсю бушует мужской гормон. Есть повод влюбиться. Впрочем, о влюблённости он в данную минуту, естественно, не думал.

Евстафий (так звали юношу) протиснулся в щель и краем глаза увидел в углу распластанного соседа, который от удара по мягкому месту не мычал и не телился, а только сонно высвистывал характ ерные запахи дешёвого алкоголя.

– На тебе, сука!

Евстафий, опять же без явной злобы (поверьте на слово), пнул пьяного соседа. В юноше, безусловно, глубоко засела скрытая неприязнь к этому «дядя Васе» (так называла его мама), который частенько к ним захаживал попить чайку. Евстафий чай не любил, возможно, поэтому дядя Вася всегда нагружал его мелочью и просьбой купить всем мороженного.

После возвращения Евстафий долго смотрел на мать, пытаясь понять причину видимых изменений, потому что женщина вся светилась изнутри, будто переносная мини-электростанция. Но запал быстро исчезал, и мама становилась прежней: задумчивой и грустной, как осенний дождь.

Евстафий догадывался, что виновником маминых превращений: как хороших, так и плохих, - этот грубоватый, приходящий шофёр дядя Вася. Но почему он не может по-хорошему зарядить её надолго Евстафий до определённого времени понять не мог.

Всё произошло случайно. Дядя Вася в очередной раз нагрянул в гости, а Евстафия, естественно, в очередной раз сопроводили за мороженым, но он, забыв губную гармошку, которую понемногу осваивал, вернулся.

Войдя в комнату, Евстафий увидел трясущуюся маму, которая упёршись руками в гардероб, силилась его передвинуть. Причём она так разгорячилась, что была вся в мылеи без одежды. А дядя Вася толкался сзади, так, что при каждом толчке мама скулила, как голодная бродячая дворняжка.