Квадрат тамплиеров
Шрифт:
– Входите, – услышал он, постучав. Де-Ки стоял спиной к двери и смотрел в окно на Эксчендж-сквер.
– Я знал, что вы меня разыскиваете, – сказал Ван-Ин, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Сядьте, Ван-Ин, – бросил Де-Ки резко, не поворачиваясь.
Ван-Ин сел и нервно вытащил сигарету из мятой пачки.
– Я думаю, вы не видели сегодняшние газеты, – сказал Де-Ки, все так же стоя у окна, – вот они на моем столе.
Ван-Ин взглянул на них. Дегроф пестрил на всех.
– «Неизвестный алхимик отомстил ювелиру Брюгге», – прочел он.
– Читай,
– «Полицейские отчеты описывают инцидент как хорошо организованный акт мести одной из самых видных семей в Брюгге. Людовик Дегроф не самая темная лошадка в политических кругах. Для многих он воплощает христианскую народную партию, а кроме того, некий источник энергии, полезный проектам строительства в центре города».
Ван-Ин сложил газету и откинулся на спинку стула.
– Непонятно, где они взяли эту историю, – произнес он спокойно.
– Но вы знаете, что хорошо, просто отлично? То, что это не единственная проблема, – съязвил Де-Ки. – Разозлить Дегрофа вам удалось.
Голос Де-Ки звучал как-то необычно. Ван-Ину не хотелось ходить вокруг да около.
– Мы говорим о вчерашнем сообщении?
– То есть вы признаетесь? – поинтересовался Де-Ки сухо, левую руку он запустил в волосы.
– Я выполнял приказ прокуратуры, – заявил Ван-Ин.
– Помощник комиссара Ван-Ин. – Его обращение было необычным, он колебался. – Я надеюсь, что вы достаточно взрослый, чтобы понимать: вы должны были обсудить это со мной.
– Это были приказы прокуратуры, – защитился он. Это был его единственный аргумент.
– Таким образом, вы допускаете это, – сказал сухо Де-Ки, левой рукой продолжая возиться со своими волосами.
Де-Ки повернулся и впился взглядом в Ван-Ина, затем сел за стол напротив Ван-Ина и покачал головой.
– Я подумал, что ясно объяснил – это не для публики и что Людовик Дегроф не заинтересован в этом, любая информация об этом деле не для рекламы. Вам достаточно было поплясать под трубы прокуратуры. Они проглотят все, что мы им предложим.
– Но, комиссар, – не сдавался Ван-Ин, – заместитель прокурора сама собиралась сообщить СМИ о произошедшем, если умолчу я. И бог знает, что бы получилось тогда. Мы ограничили доступ информации по радио между семью и девятью утра. У меня не было выбора. Я думал, что короткое радиосообщение не имеет большого значения.
– И вы не правы, мой друг. Вчера вечером звонил прокурор. Если бы вы проконсультировались со мной, не было бы никакого радиообращения. А происшествие было бы замято. Забейте себе это в голову раз и навсегда, по непосредственной просьбе Людовика Дегрофа. Прокурор уверил меня, что госпожа Мартенс больше не будет поднимать шум, несмотря на ее так называемые полномочия.
– Боже мой, – пробормотал Ван Ин. Теперь он больше понимал.
– Я думал, вы умнее, – сказал Де-Ки, а его пальцы снова стали терзать голову.
Ван-Ин понял, что он не единственный, кто берет за горло Де-Ки.
– Даже мэр недоволен вашими действиями.
– Мэр! – воскликнул Ван-Ин.
Де-Ки склонил голову, оперся подбородком
– Мэр – социалист… если вы об этом подумали, забудьте! Людовик Дегроф своими щупальцами ворочает и в мэрии. Иногда мэр не имеет другого выхода, кроме как прогнуться под Брюссельский клуб, даже если он принадлежит к другой партии.
Де-Ки мог заметить, что Ван-Ин понимает серьезность ситуации, а также что, возможно, для него открывается больше чем надо. Помощник комиссара не был его лучшим другом, но иногда они должны были тянуть одну лямку.
– Вы имеете в виду, что время расследования необходимо сократить? – спросил Ван-Ин, все еще не точно понимая, что Де-Ки хочет сказать.
– Должен признать, что вы умеете понимать, Ван-Ин. – Де-Ки сложил тонкие губы в подобие улыбки. – Мне доходчиво объяснили, что у вас триста часов сверх того, что вам уже обещано, – сказал он безразлично. – На вашем месте я бы уже начал их обналичивать.
– Все триста?
– Можно сказать, что вы просто собираетесь передохнуть.
– Но это больше двух месяцев, – изумился Ван-Ин, быстро подсчитав.
– Два месяца, вероятно, слишком, – признал Де-Ки.
– Поговорим об этом в августе. Это несерьезно, комиссар. Что подумают другие? Я всегда беру отпуск в сентябре. – Ван-Ин почти просил.
– Конечно, я не могу на вас давить, – беспечно произнес Де-Ки.
Ван-Ин вздохнул. Все это спектакль. Де-Ки хотел напугать его всей этой дрянью, и ему это удалось.
– Но вы должны будете объясняться на совещании у мэра. Ну а мэр может тоже что-то и придержать. И если я не ошибаюсь, можно остаться без зарплаты, а я думаю, это не то, что бы вы хотели услышать сейчас, – добавил он, снова тонко улыбаясь.
Ван-Ин отказывался верить услышанному. Почти все проходит через полицию Брюгге, подумал он. Странное происходит каждый день… но это? Его живот свело, как будто он долго не ел.
– Выше нос, Ван-Ин. Это не конец света, – объяснил Де-Ки, глядя на залившееся краской лицо помощника. – Посмотрите на «светлую сторону». Два месяца отпуска. Я бы хотел оказаться на вашем месте.
– Я до сих пор не понимаю, какая собака здесь зарыта, – сказал Ван-Ин, не справляясь с эмоциями. Его отношение к шефу стало каким-то неопределенным. Де-Ки, однако, его смятение не волновало, он знал, что у Ван-Ина нет выбора.
Почувствовав бессилие, Ван-Ин сжал кулаки и ударил по столу. И отпрянул, когда шеф встал в стороне, сказав как-то по-отечески:
– Если б я занимался этим расследованием, мой добрый друг, меня бы также отправили в отпуск.
Ван-Ин спокойно покачал головой и подумал об идеалах, которые он принял в молодости и от которых отказался. «Долой классы, капитализм, – декламировали мы тогда. – А „сильные мира“ глядели и ждали, что мы перебесимся и получим от них работу». Дешевая тактика, но он никогда не думал об этом прежде. «И что бы получилось, – подумал он с горечью, – подними я тот же лозунг во второй раз? После всех этих лет пойти на риск и не добиться результата, лишь потерпеть неизбежное поражение».