Квадрат тамплиеров
Шрифт:
Ван-Ин нырнул в кухню и вернулся через минуту с двумя «Дювелями», а также тарелкой с колбасой, несколькими кубиками сыра и соусницей с горчицей. Все быстро, аккуратно, на подносе. Ханнелоре даже не успела сделать заказ.
– Местные выборы не за горами, и все знают, что это будет настоящая гонка, – начала она, положив кружок колбасы в рот. – Христианские демократы готовы продать душу за место в мэрии. Социалисты, с другой стороны, захотели бы укрепить свои позиции. Но если вы спросите меня, Дирк Ван-дер-Эйк, лидер новой Либеральной партии, станет препятствием, – сказала она, предполагая, что
Ван-Ин понял, что она имела в виду, но он не был уверен, что жители Брюгге разделяют такой взгляд на ситуацию.
– Как вы думаете, Ван-дер-Эйк имеет шанс?
– Не стоит его недооценивать, Питер. У него большой опыт, и возможно, что еще более важно: он имеет поддержку ложи и здесь, и в Брюсселе.
– Но либералам точно не светит на европейских выборах, правда? – дразнил Ван-Ин.
Ханнелоре презрительно фыркнула и одновременно засунула в рот два кружка колбасы.
– Вкусно, не правда ли?
– Конечно. Во мне всегда просыпается голод, когда люди кладут меня на лопатки.
Ван-Ин наконец почувствовал себя непринужденно. «Человек – что кусок задницы», – подумал он.
– Вы мне не верите, не так ли? – угрожающе спросила она.
Ван-Ин решительно пожал плечами:
– Я думал, избиратель решает, кто будет править балом, по крайней мере, в демократии.
– Питер, как вы можете быть таким наивным? – Она, видимо, не поняла, что он морочит ей голову.
– Всем известно, что три основные партии собираются поделить управление, а двум из них придется формировать коалицию.
– И каждая партия хочет назначить своего кандидата на пост мэра.
– Конечно, – сказала она. – Все зависит от умения лавировать, не делая ошибок, а Ван-дер-Эйк эксперт. Не стоит недооценивать этого человека, Питер.
– Вот уже второй раз за пять минут.
– И не без оснований. Позвольте мне объяснить, почему я так убеждена. Ван-дер-Эйк вчера достиг принципиальной договоренности с Социалистической партией. Он и его люди в очереди на пост мэра, для того чтобы взять на себя ответственность за туризм и благоустройство. Социалисты получат возможность разделить между собой обязанности. Кроме того, Ван-дер-Эйк согласился подписаться под каждым назначением до 2000 года и без каких-либо условий.
– Вы шутите, – простонал Ван-Ин.
Ханнелоре допила свой второй «Дювель» и опустила пару кубиков сыра в горчицу.
– Это все верно, Питер.
– Но откуда взялась эта информация и что это…
– Тсс! – Она прижала палец к губам. Озорные звездочки мерцали в ее непослушных мальчишеских глазах.
– Ну, Ханнелоре. Не идите на попятный.
Настала очередь Ван-Ину глотать с жадностью его второй «Дювель». Она возилась с застежкой своего ожерелья, тянула время. Конечно, она должна была рассказать ему многое, но никто не сказал, что ей нельзя его немного подразнить.
– Даже если случай с Дегрофом имеет некоторое отношение к политике, я до сих пор не понимаю связи с местными выборами, которую вы пытаетесь установить. Ни Дегроф-старший, ни его сын не являются кандидатами, насколько я знаю.
Ханнелоре задохнулась от его невежества.
– Хорошо, – сказала она. – Политика – это грязное дело. Цель оправдывает средства, что там говорить,
– Дегроф, конечно, – сказал Ван-Ин небрежно.
– Акции еще упали?
Ван-Ин не смел сказать «нет» и кивнул.
– Представьте себе какую-нибудь утечку информации о прошлом Дегрофа-старшего, – продолжила она с энтузиазмом. – И если приложится скандал, то, конечно, опытный детектив, как вы, будет в состоянии добраться до сути. Таинственный акт мести в ювелирном магазине Гислая Дегрофа обязательно привлечет внимание прессы. А дальше остается дать журналистам пару указателей, и они превратятся в стаю ищеек.
– Но дело закрыто, – возразил Ван-Ин. – А я неактивен следующие два месяца.
Ханнелоре посмотрела на него с отчаянием:
– Все кристально ясно из доклада, что вы послали мне вчера. Прежде всего ваш анализ преступников.
– Боже, – фыркнул Ван-Ин. – У меня было чувство, что они могут ударить еще раз, но это была всего лишь гипотеза, не более того, а не основа для дальнейшей работы.
– Ну что ж, кто не рискует, тот не пьет шампанского, – сказала она, пожимая плечами. – Но если что-то произойдет с Дегрофами в ближайшие недели, мы готовы к этому, бог знает, что может всплыть на поверхность. Если мы сможем наскрести достаточно гадостей, будет нетрудно убедить прессу, что нападения на эту семью являются частью чего-то большего. Я не права?
– Так наш Ван-дер-Эйк ходил в школу с Макиавелли?
– Не только он. – Она засмеялась.
– И она называет себя госслужащим, – укоризненно сказал он. – Я всегда хотел верить, что судебная система должна быть аполитичной, если вы можете назвать этот вид интриги политикой.
Она, казалось, не нашла ничего обидного в его замечании.
– Позвольте мне сказать вам кое-что, Питер Ван-Ин. Я женщина. Я много работала для того, чтобы получить мою степень. Мои родители вкалывали, чтобы заплатить за мое образование. У них не было ни денег, ни связей. Если бы я, выбрав работу судьи, старалась для клиентов, была бы по горло в долгах. Прокуратура нуждается в свежей крови, срочно. Не слишком высокая оплата, но это стабильная работа. Если вы хотите построить карьеру в этом мире, нужна политическая поддержка, это единственный способ. Без него я бы варила кофе до пятидесяти лет для прокурора.
Ярость и горечь кипели в ее голосе. Ван-Ин опешил от ее откровенности. Неустанное желание молодого поколения выжить его, как всегда, удивило.
– Я полагаю, вы правы, – сказал Ван-Ин. – Летать с орлами или пастись с курами.
– Спасибо за понимание, – кивнула она.
– И я искренне ценю вашу честность, но вы забываете одну маленькую деталь.
– Какую? – сухо спросила она.
– Де-Ки, если я правильно понимаю, у Дегрофа на привязи. Если что-то должно случиться, что может указать на Дегрофов, я не думаю, что он поручит дело мне.