Квадробер в законе
Шрифт:
— Итак, — Феликс создал в ладони пульсирующий огненный шар, и я почувствовал, как от него исходит волна удушающего жара, — предлагаю сделать это цивилизованно. — Его голос, низкий и хриплый, словно прокаленный огнем, разносился по кабинету. — Сдаетесь добровольно, и я, возможно, оставлю вас в относительно целом виде. Ради дочери, разумеется.
Я скосил глаз на Алину. Она стояла, выпрямившись, как струна, и в каждой линии её тела читалось напряжение. Рыжие волосы в свете огней казались живым пламенем, а в глазах плясали опасные искры.
— Заманчивое предложение, —
Феликс приподнял бровь:
— Что ж, котик, удиви меня. Хотя должен признать, выбор моей дочери уже достаточно... удивителен.
— Пап, — голос Алины дрожал от сдерживаемой ярости, — ты всегда любил контролировать все и вся. Но знаешь что? Иногда контроль – это иллюзия.
Я метнул пузырек, целясь в массивную хрустальную люстру над головой Феликса. Зеленоватый туман окутал зависшего рядом Хмыря, чья призрачная фигура начала переливаться всеми оттенками потустороннего спектра.
— Простите, босс, — ухмыльнулся призрак, растекаясь по потолку мерцающей дымкой, — но контракт есть контракт.
С этими словами он рванул сквозь антипризрачный барьер, оставляя в магической защите прореху размером с небольшие ворота.
Алина среагировала мгновенно. Её руки описали сложную фигуру в воздухе, и огненное торнадо сорвалось с пальцев, закручиваясь по спирали. Жар был такой, что даже мой кошачий мех встал дыбом.
Боевые маги, до этого момента державшиеся в тенях, бросились врассыпную. Они двигались слаженно, как хорошо обученная команда – длинные плащи с рунами защиты, амулеты наготове. Но один из них, пытаясь уклониться от огненного вихря, снес шкаф с трофеями.
На пол посыпались проклятые артефакты – черепа с горящими глазницами, кристаллы, пульсирующие зловещим светом, какие-то древние фолианты, чьи страницы шелестели от невидимого ветра. Каждый предмет, судя по шипению и потрескиванию, был крайне недоволен пробуждением.
— Предатели, — процедил Феликс, и температура в комнате подскочила так резко, что воздух, казалось, вот-вот вспыхнет. — Значит, вы выбрали путь силы. Что ж…
Он поднял руки, и огонь потек по его пальцам как живая ртуть, формируясь в причудливые узоры.
— Прости, пап, — Алина создала огненный щит, отражая первую волну атаки, — но твои методы воспитания всегда были слишком... деспотичными. Знаешь, нормальные отцы просто не дают дочерям гулять допоздна, а не коллекционируют черепа их кавалеров.
Я перекинулся в леопарда, чувствуя, как тело наполняется звериной силой и грацией. В этой форме восприятие обострялось до предела – каждый звук, каждое движение, каждый запах становились кристально четкими.
Уворот от файербола – пламя проносится так близко, что опаляет шерсть. Прыжок через опрокинутый стол – дерево трещит под когтями. Быстрый удар – мантия ближайшего мага расползается лоскутами, обнажая защитные татуировки.
Сверху донесся рев Люси, и в следующий момент часть потолка обрушилась, являя нам виверну во всей красе.
Я метнулся к сейфу, лавируя между огненными вихрями и обломками мебели. Антикварный книжный шкаф рядом полыхнул и рассыпался облаком горящих щепок – похоже, коллекция редких фолиантов Феликса только что стала еще реже.
Массивная дверца сейфа все еще была открыта, являя взгляду ряды мерцающих артефактов. Лунного Когтя там не было, зато в глаза бросился небольшой медальон – изящная вещица из потемневшего серебра с вплавленным в центр янтарем, в глубине которого плясали крошечные языки пламени.
— Не смей! — голос Феликса прорезал хаос битвы. В его глазах мелькнуло что-то, подозрительно похожее на страх.
— Знаете, — я аккуратно подцепил медальон когтистой лапой, — моя бабушка всегда говорила: не храни все яйца в одной корзине. Хотя, возможно, она имела в виду что-то другое...
Металл хрустнул под когтями, янтарь треснул, и по кабинету прокатилась волна высвобожденной магии. Люся, зависшая под потолком, вздрогнула всем своим массивным телом. Её желтые глаза, каждый размером с приличную тарелку, сфокусировались на Феликсе. В них читалось явное осознание, что больше никакие ментальные поводки не сдерживают её истинную натуру.
— Милая, — Феликс медленно поднял руки в примирительном жесте, — давай не будем...
Виверна издала звук, подозрительно похожий на саркастическое фырканье. А потом плюнула струей пламени, заставив главу криминальной империи нырнуть за остатки своего стола.
— Время уходить, — материализовался рядом Хмырь. Его призрачная форма все еще мерцала остатками зелья, придавая ему сходство с неоновой вывеской. — Дед Пихто долго не продержится.
Действительно, сверху доносились звуки ожесточенной схватки. Грохот, проклятия на древнерусском и периодические взрывы говорили о том, что старик отрывается по полной.
Алина создала огненный щит, прикрывая наш отход. В её движениях читалась усталость – поддерживать контроль над пламенем в присутствии двух могущественных пирокинетиков явно требовало немалых сил.
Мы вырвались в коридор, где картина происходящего заставила меня присвистнуть. Дед Пихто, этот якобы дряхлый старикашка, раскидывал подкрепление боевых магов с грацией заправского борца. Его потрепанный плащ развевался в потоках магии, а посох описывал в воздухе замысловатые фигуры, оставляя за собой хвост из искр.
— Что так долго? — поинтересовался он, отправляя очередного противника в полет через перила. Судя по звуку приземления, парню предстоял долгий разговор с костоправом. — У меня тут, между прочим, не пенсионерские посиделки.
— Прости, дед, — Алина создала огненную стену между нами и новой волной преследователей, — пришлось немного повозиться с семейными делами.
— Семейные дела, — проворчал старик, спускаясь по лестнице с неожиданной для его возраста ловкостью, — в мое время это означало воскресный обед, а не попытку спалить родовое гнездо.