Квантун
Шрифт:
За несколько минут до отбытия по коридору прошел проводник, предлагая провожающим покинуть вагон. Горский понял, что ехать ему предстоит одному. Такое обстоятельство его нисколько не огорчило, напротив – одиночество лучше всего помогало разобраться в самом себе и поразмыслить над будущим.
4. Попутчик
Кондуктор забил в колокол. Раздался протяжный свисток. Поезд должен был тронуться с минуты на минуту. В этот момент некто успел запрыгнуть в вагон.
– Уф! Слава Богу, успел! – выдохнул чей-то
– Прошу, располагайтесь! – любезничал кондуктор.
Шестое чувство подсказывало Горскому, что незнакомец сейчас войдет в его купе. Так оно и вышло. Перед Антоном Федоровичем возник невысокий субтильный офицер флота с пышными венгерскими усами и элегантными саквояжами в каждой руке. Брюнет в серой нестроевой шинели-пелерине и черной фуражке приветливо поздоровался:
– Честь имею. Лейтенант Унгебауэр! – кивнул он.
– Коллежский секретарь Горский, – поднялся Антон Федорович и чуть было не упал – поезд тронулся.
Легко закинув саквояжи на сетки для ручной клади, офицер флота с интересом воззрился на Горского.
– А где же ваши вещи?
– Мой чемодан слишком тяжел – пришлось сдать в багаж.
– Вот это правильно! В иной раз непременно возьму большой чемодан. А то, знаете ли, осточертело с двумя саквояжами. Коромысла не хватает для потехи! – попутчик весело хохотнул. С чувством юмора у него было всё в порядке.
– Вы, я гляжу, не впервой катаетесь, – осторожно резюмировал коллежский секретарь.
– Лишь второй раз. Из отпуску возвращаюсь, – охотно пояснил лейтенант, снимая шинель. Под черным двубортным укороченным пальто позвякивал кортик.
– В Порт-Артур?
Унгебауэр на мгновение замер. Едва заметная грусть промелькнула в его глазах.
– Нет, в Дальний.
– В Дальний?.. Как славно! Мне тоже в Дальний! Но, насколько я осведомлен, Дальний – порт коммерческий и…
– Вы правы. Крейсеров и миноносцев там нет. Нет и канонерок. Зато есть Управление Морского пароходства общества К.В.ж.д., где я служу помощником управляющего. Ходим во Владивосток, Нагасаки, Шанхай, Фузан. Я лично курирую сообщение с Порт-Артуром и Чифу. Но когда управляющий уходит в отпуск, вся власть переходит в мои руки. И вся ответственность.
– А на боевой корабль вам не хотелось?
– А вы как думаете?
– Думаю, хотелось.
– Вот вы сами себе и ответили, господин коллежский секретарь.
Горский понял, что затронул больную тему. Лучшим выходом было перевести разговор в нейтральное русло, но Антон Федорович отчего-то медлил. Возможно, ему хотелось получше разглядеть незнакомого человека.
Лейтенант с немецкой фамилией ушел, что называется, «в себя». Закинув ногу на ногу, он достал портсигар, намереваясь закурить.
– Вы курите? – очнулся вдруг Унгебауэр.
– Нет.
– Тогда я лучше выйду в тамбур.
Горскому офицер понравился. Сангвинический склад характера предвещал нескучное путешествие, а тот факт, что лейтенант служит в Дальнем – полезные беседы.
Вернулся Унгебауэр с улыбкой. Сел рядом, поглядел в окно,
– Вы, стало быть, в Квантун впервые едете, господин… простите, запамятовал.
– Горский.
– Да-да. Господин Горский.
– Вы можете звать меня Антон Федорович.
– Рад знакомству! Демьян Константинович, – попутчики пожали руки. – Так что же, Антон Федорович, насчет Квантуна?
– Как вы догадались?
– Пальтишко у вас весьма хиленькое для Маньчжурских зим. Сам на те же грабли наступил в первый раз.
– А я слыхал, зимы там много мягче наших…
– Дело в том, что Квантунская область лежит в поясе муссонов. Летом с океана приходят обильные осадки, жары стоят невообразимые. В июне до 28 градусов по Реомюру доходит! Порой и тайфуны наблюдаются. В особенности весной и осенью, когда происходит смена океанических муссонов на континентальные. Зима поэтому сухая, ясная и дьявольски холодная. Несмотря на минус 5–7 градусов, реже 10–14, пробирает до костей. Сугубо из-за ветра.
– Вот как? Буду знать.
– Там вообще всё по-другому…
В купе вошел дородный обер-кондуктор. Представляться не стал, лишь хитро улыбнулся и, поправив мерлушковую бадейку, попросил предъявить билеты. От простых кондукторов его отличал щеголеватый вид, белая окантовка черного мундира и витые красно-белые погоны-галуны.
– В обоих торцах вагона имеются уборные, в коридоре можете ознакомиться с расписанием. Если что-то необходимо, вот электрический звонок, при помощи которого вызывайте кондуктора, когда вам понадобится – он всегда в своем купе. Следом за нашим – салон-вагон. За ним – вагон-ресторан. Имеется одна ванна. Следующая крупная станция – Тула. Стоим два с половиной часа. Прибудем в начале десятого вечера. Счастливого пути, господа!
Обер-кондуктор отсалютовал и удалился. Буквально следом возник его подчиненный: кондуктор-проводник.
– Желаете чего, господа? – услужливо осведомился мужчина с лукавым прищуром. – Может быть, чаю?
– Не знал, что теперь чай в купе подают, – подивился Антон Федорович. В киевском поезде он несколько раз выходил в кубовые, чтобы набрать кипятку.
– В нашем поезде можно-с, – гордо подтвердил служащий. – Принести?
Пассажиры от чаю отказались.
– Если хотите, можете погасить свет. Вот здесь, – не отставал проводник.– В вагоне водяное отопление, поэтому даже если похолодает, не замерзнете. Да и, кстати, с помощью вот этой легкой раздвижной двери можно объединить два купе в одно большое.
Оба путешественника ехали поодиночке, поэтому объединять купе резонно не стали. Поняв, что получить с молодых людей чаевые не удастся, кондуктор направился дальше.
– Они, кажется, не дали вам досказать… – возобновил разговор Горский.
– О, про Квантун я могу говорить долго! – в глазах Унгебауэра сверкнули искорки. – Это, знаете ли, моя любовь.
– Несмотря на его климат?
– Климат – пустое! Надел шинель, и дело сделано! Там иной жизненный уклад, иная философия, там всё иное…