Квантун
Шрифт:
– Вот-вот, – согласно кивнул Унгебауэр. – И поверь мне, китайцы своего последнего слова еще не сказали.
В тот момент в голове Антона Федоровича впервые в жизни сформулировалась крамольная мысль: при этаком отношении простых людей к генералам и генералов к простым людям, будь то хотя бы узкоглазые, революция неизбежна.
«Вздор! – возразил себе киевлянин. – Не будет никакой революции. Обойдутся господа социалисты». Строгие меры Правительства против инакомыслия, а также направленные на государственную безопасность Горский обычно одобрял, но только если таковые меры не доходили до абсурда, как в случае с петербургским генералом. Примерещилось его превосходительству, что стреляли не в вагон третьего класса, а в него, вот и прогнал взашей всех китайцев со следующей крупной
Устало потерев глаза, коллежский секретарь понял, что жутко утомился. Кое-как устроившись в углу жесткой скамейки, он сумел-таки заснуть прежде, чем поезд добрался до Дашицяо. Путешествие заканчивалось, а потому душа Антона Федоровича ликовала: наконец-то он покинет осточертевший вагон и приступит к службе!
Проснулся Горский рано. От полулежачего-полусидячего положения затекли члены. Лихорадочно разминая отнявшуюся руку, другою он вытаскивал часы.
– Доброе утро, Унгебауэр… – прошептал Антон Федорович своему бодрствовавшему товарищу. – Седьмой час доходит…
– Угу, – кивнул Демьян Константинович. – Хочу тебя поздравить, мой друг.
– С чем? – не понял юноша.
– Мы в Квантунской области.
– Вот как? Это же превосходно! – лицо коллежского секретаря расцвело. – Значит, скоро мы будем в Дальнем?
– Точно так, ваше благородие, – пафосно ответил лейтенант.
– А ты мне так ничего о нем и не рассказал!.. – с досадой выдохнул Горский.
– Непременно расскажу. Я от своих слов не отказываюсь. Но сперва ты увидишь всё сам.
– Представляю, какой это грандиозный порт! Какая внушительная стройка!
– Не хотел бы тебя
Горский поутих.
– Тебя кто-нибудь встретит? – поинтересовался Унгебауэр.
– Встретить… должны, – неуверенно ответил Антон Федорович. – По крайней мере, так говорил Кондратий Яковлевич.
– Кто такой Кондратий Яковлевич?
– Судебный следователь. Помнишь, я тебе о нем рассказывал. Я служил под его началом.
– В Киеве?
– Ну а где же?
– Ха-ха! – лейтенант рассмеялся противным злым смехом.
– Отчего ты смеешься?
– Я поражен твоей наивностью. Неужели ты думаешь, что кому-то здесь нужен?
– Позволю вам заметить, Демьян Константинович, – холодно произнес Горский, – что вы позволяете себе потешаться над судебным следователем города Дальнего!
– Полноте, Антон Федорович! Не сердись. Сам в твои годы был романтиком…
– Что в этом плохого? – медленно оттаивал коллежский секретарь.
– Это совсем не плохо. За тем лишь исключением, что больно будет разочаровываться жизнью.
– Это уж ты за меня не решай.
– А я и не собираюсь.
Большая часть пассажиров сошла перед самым Дальним: в местечке Нангалин. Вагон опустел процентов на восемьдесят.
– Куда они все? – опешил Горский.
– За Нангалином дорога раздваивается. Мы свернем на Дальний, а все эти дамы и господа пересядут в поезд до Порт-Артура.
– А почему не наоборот? Их же больше.
– Не знаю. Быть может, так удобнее военным.
Очень скоро по левую сторону пути заискрились на солнце волны Талиенваньского залива. Показались трубы завода, производственные постройки, склады и серые домики. Миновав маленькую рощицу с низенькими деревьями, поезд прибыл в Дальний.
8. Катастрофа
Проследовав в глубоком овраге и проехав под высоким деревянным виадуком, паровоз остановился на более чем скромном дебаркадере перед массивной трубой электростанции. В хозяйственных зданиях поблизости расположились железнодорожные мастерские, за которыми угадывалась тихая гавань. У Антона Федоровича возникло неприятное впечатление, будто его обманули.
«Куда я приехал?» – с тревогой подумал молодой чиновник.
Заметив замешательство товарища, Унгебауэр поспешил пояснить:
– Это лишь временная станция, которая предполагается как товарная. Главный вокзал построят там, в выемке перед мостом.
– Вот как? Тогда понятно… – немного успокоился Горский.
Публика высыпала из вагонов и очень скоро разобрала багаж и всех наличных извозчиков, что ожидали поблизости. Получив чемодан, коллежский секретарь остановился и огляделся. Но не зрение, а обоняние составило первый портрет нового места. В структуре холодного квантунского ветра ощущался ясный запах морской тины и чего-то еще, чего-то очень экзотического и пряного. Анализаторы Антона Федоровича уже улавливали что-то похожее на станциях Маньчжурии, но лишь здесь, в Дальнем, этот запах обрел форму. Должно быть, так пахнет весь Китай.
На западе взору Горского открылся самый город. Удивительно красивый по своей архитектуре, он сочетал в себе лучшие традиции европейского зодчества с его конусовидными башенками и фахверковыми перекрытиями, а загнутые на китайский манер крыши весьма удачно подчеркивали ориентальный колорит. Антон Федорович сразу влюбился в этот, как оказалось, очень небольшой порт и с веселой усмешкой отогнал прочь дурные мысли, овладевшие им в вагоне.
– Нравится? – с серьезным видом полюбопытствовал Демьян Константинович, ухватившись за саквояжи.
– Очень нравится! – улыбнулся киевлянин. – Я и не предполагал, что он такой маленький.
– А это и не весь город.
– Да?
– Угу. Это только Административный городок. Здесь живут чиновники, служащие заводов, порта, железной дороги и Морского пароходства. Здесь живу и я, здесь будешь жить и ты. А вот и наши!
Им навстречу радостно шагал, размахивая руками, мужчина в черном котелке и сером драповом пальто.
– Приветствую вас, Демьян Константинович! Как добрались? – осведомился незнакомец.