Квартира 302
Шрифт:
Сайлент Хилл. Кто знал, что она вернётся в этот городок таким образом. Да и вернулась ли она? Генри утверждал, что всё происходящее не сон… но Айлин знала, что это и не реальность. Это было… просто что-то другое.
Чтобы убедиться в этом, достаточно было посмотреть вперёд, немного выше волн.
– Генри, огней города не видно.
Он молча кивнул, оглядев противоположный берег. Тьма по ту сторону воды была пустой, хотя они должны были видеть сотни огоньков, сливающихся в потрясающую панораму. Ветер не приносил случайные обрывки
– Куда пойдём дальше? – спросила Айлин. – Ты ведь был здесь во сне?
– Да, – ответил Генри. – На эту площадку не попадал. Кажется, бродил милей южнее… Там должен быть детский приют, но, по правде говоря, мне не хочется туда возвращаться. Попробуем пока идти вдоль берега, а там что-нибудь видно будет.
– Ты так думаешь? – Айлин явно сомневалась.
– Если у тебя есть другой план…
– Какой там план, – отмахнулась она. – Но мне кажется, что лучше искать дверь со знаком внутри помещения, а не на берегу.
– Может, нам удастся вырваться отсюда и без двери, – сказал Генри. – Здесь всё-таки открытая местность…
Айлин посмотрела на лицо Таунсенда с изумлением. Неужели он не понимает, после всего произошедшего, что эти двери, и только они, могут спасти их из плена каждого из этих маленьких мирков? Лес, конечно, был больше, чем госпиталь и метро, и свежий воздух приятно щекотал ноздри… но буквально на каждом шагу можно было заметить, что всё это – душистые кроны, бескрайняя озерная гладь, полная луна на небосводе – не более чем красивое обрамление для очередной темницы. Не то чтобы что-то выглядело искусственным или вычурным… всё так, как надо, но не так. Может, тени слишком блеклые? Или не те формы листьев на ветвях? Сходу назвать было нельзя, но неправильность проглядывала везде, и Айлин была уверена, что Генри это тоже знает. Так почему…
Просто я знаю, что нас там ждёт, вот почему. Генри отвёл глаза на потрепанную табличку с видом на озеро. Он видел достаточно, чтобы понять, какая участь ждёт жертв человека в синем плаще. И ему не хотелось, отчаянно не хотелось столкнуться с ещё одним старым знакомым. Тем самым, который рассказал ему о камне Накихона и культе Сайлент Хилла.
Я… я з-знаю! Т-третье Пришествие… Что-то случится, да!
Нельзя. Ни в коем случае. Если он сколько-либо дорожит Айлин, то они не должны подходить к «Дому Желаний» на пушечный выстрел.
Но дверь…
Неизвестно, к чему пришёл бы Генри в результате мучительных дум, если бы Айлин вдруг не схватила его за руку. Взгляд скользнул мимо плеч на дальний угол площадки.
– Что… – Генри не стал договаривать; Айлин нетерпеливо мотнула головой, и он обернулся. Там не было ничего примечательного, кроме какой-то небольшой бронзовой скульптуры на постаменте, установленной явно для того, чтобы занять место. И в тени постамента притаился наблюдатель. Прятался не то чтобы очень хорошо… но достаточно, чтобы
Увидев, что его раскрыли, мальчик не убежал, не вышел из укрытия, а остался там, где стоял, положив пухлые ладоши на постамент, с интересом следя за реакцией взрослых. Его забавляло замешательство на их лицах. Он-то думал, что все взрослые знают, как поступить в любой ситуации.
– Это он, – шепнула Айлин. – Тот мальчик… я поговорю…
– Нет, – Генри тоже говорил шёпотом, но вложил в эти слова всю убедительность, на которую был способен. – С ним лучше говорить мне.
– Я…
– Он опасен, Айлин. Он стоял рядом, когда убивали людей. Он… – не договорив, Генри двинулся вперёд; боялся, что мальчик снова пустится бежать, как в тот раз, когда он был с Джаспером. По опыту знал, что пытаться его догнать – мёртвый номер.
Парень следил за ним, то и дело бросая взгляды на Айлин. Генри показалось, что когда он смотрел на неё, лёд в чёрных глазах чуть подтаивал.
– Тебя зовут Уолтер Салливан?
Мальчик сдвинулся влево, словно не желая, чтобы Генри его видел. Руки всё ещё сжимали постамент скульптуры – как оказалось, у бронзового образа была выбита голова.
– Меня так называют, – сказал мальчик. – Но это не моё настоящее имя.
Голос у мальчика был совсем обычный, детский и звонкий – правда, с неуловимой хрипотцой, словно он простудил горло. Генри и не ждал, что он заговорит. До сих пор мальчик предпочитал отмалчиваться. Он даже начинал думать, что ребёнок глухонемой. Ответ оказался для него неожиданностью.
Позже Генри думал, что немалую роль в красноречии мальчугана в полосатой водолазке сыграло присутствие Айлин. Если бы мальчик не видел её, вряд ли он и здесь добился бы хоть слова.
– Н-ну… – казалось бы, у него была сотня вопросов, но все они шумной вереницей вылетели из головы, образовав пустошь. – А как насчёт папы и мамы? У тебя они есть?
– Да, – увидев, что Генри обходит постамент, мальчик опять юркнул за тень скульптуры. – Но я никогда не видел их. Они ушли из дома в Южном Эшфилде после того, как я родился. – Он вдруг засиял светлой, удивительно беззаботной улыбкой, на которую способны только дети. – Но я скоро снова буду с мамой.
– А ты знаешь, где она?
Улыбка мальчика, столь странно смотревшаяся на его вечно хмуром лице, исчезла, когда Генри задал этот вопрос.
– Да, конечно, – он кивнул; в тени копна тёмно-каштановых волос казалась чёрной. – Мама ждёт меня там, где я родился. Я думаю, она пока спит. Но я всё равно буду с ней. Так сказано в Писании.
– В Писании? – Генри вспомнил листы с белибердой в машине Джаспера.
– Они не хотят, чтобы я увидел маму, – сообщил мальчик не без самодовольства; вновь улыбка появилась на его устах, но другая… эта улыбка Генри не понравилась. – Но у них ничего не получится. Мама меня ждёт… Я должен идти.